Эш и Мери-Линетт: те, кто за огонь свой бьется (ЛП)

Эш сел, не сутулясь, не растянувшись, скорее, как настороженный кот, и посмотрел на нее. Мэри-Линетт отвернулась. Она могла видеть по его лицу, как он напряжен, видеть по его в этот момент темным кобальто-синими[20] глазам. Она как раз собиралась начать говорить о том, что он сделал, когда заметила, что он был слишком сосредоточен сейчас даже для того, чтобы просто посмотреть на нее, чтобы прочитать по лицу ее мысли.

– Ну? – произнес он. – Сделай мне одолжение, скажи все прямо. Да или нет? Этого достаточно или нет? Я сомневаюсь, что ты знаешь еще о чем-нибудь, что я делал…

– Ох, Эш, – проговорила она. – Посмотри на меня. Господин Тьерри сам посылал мне сообщения обо всем, что ты делал. А если кто и внес поправки…

– Были времена, – хрипло сказал он, – когда это не было возможным. Понимаешь? Времена, когда я делал такие вещи…

Мэри-Линетт приложила палец к его губам, чтобы остановить его речь.

– Они говорят, что ты действуешь так же, как старый Эш, полный… бравады и укусов. Они говорят, что не знали бы, что ты изменился, если бы ты не возвратился ко всем, кому ты прежде…

– Никто бы не смог сделать это, – проговорил Эш. – Но я попытался.

– Я слышала обо всем этом. Я бы сказала тебе об этом еще год назад, но ты никогда не приезжал ко мне…

– Но ты никогда не звала меня!

Их душили смех и слезы от их первой ссоры как влюбленных.

– Так ты прощаешь меня?

– Эш. – Она внезапно стала очень серьезной. Она предполагала, что он захочет прощение. – Я не могу дать тебе это. На это способны только те люди, которым ты причинил вред… а некоторые из них мертвы. Но со своей стороны, я могу простить тебя. И могу попросить прощение у тебя за все, что я сделала неправильно.

– Ты требуешь слишком многого! – Голос Эша вдруг стал слишком суровым. Мэри-Линетт испуганно посмотрела на него. – Где мое сердце? Ты можешь найти его? Отдай мне его обратно! – потребовал он, и теперь она видела, что он уже не в состоянии сдерживаться. – Ты забрала его. Оно должно быть у тебя. Или… может быть, ты потеряла его?

– Эш! Потерять твое сердце? Я потеряла все остальное, включая свою семью, вероятно. – И тут она отвернулась в сторону, непрошенные слезы заструились из ее глаз. – Но я клянусь, я не теряла твое сердце… Ты никогда не отдавал его мне.

– Отдавал. Отдавал! А если нет, я отдаю его тебе сейчас. Ох, Мэри-Линетт, М’Лин, мое сердце… Забирай его, забирай навсегда. – Теперь его глаза были золотыми и наполненными слезами.

– Это не то, для чего я попросила тебя вернуться. – Мэри-Линетт подняла лицо, глотая свои собственные слезы. Эш был ненамного выше ее, но он склонил к ней свое лицо, и на мгновение для них не стало никакого мира, никаких волнений, ничего, кроме их двоих.

Это было так прекрасно. Через минуту она остановилась и немного отстранилась, чтобы отдышаться.

«Я скучала по тебе».

«Я люблю тебя».

«Ты всегда заставляешь меня смеяться».

«Я люблю тебя».

«Я все время задавалась вопросом, увижу ли я тебя когда-нибудь снова. Это причиняло мне такую боль».

«Ох, Мэри-Линетт, я люблю тебя».

«Тебе хватает воображения только на краткие романтические ответы?»

«Это потому, что я так долго ждал, чтобы сказать одну единственную вещь».

Они тихо засмеялись, вновь касаясь губ друг друга.

– Как тебе удалось прибыть как раз вовремя? – спросила Мэри-Линетт наконец. – Знаешь, это ведь действительно было в самый последний момент.

– Потому что, – шептали губы Эша прямо ей в ухо, – я всегда буду там для тебя. Я знаю, как это звучит, но сегодня я был готов сделать все, что угодно, чтобы добраться до тебя: разломать бетонные стены, умолять, одалживать или красть; я сделал бы все, что угодно, чтобы убедиться, что ты в безопасности.

– И это все? Только чтобы я была в безопасности? Даже без тебя?

Она дразнила его, но у этого поддразнивания был важный подтекст.

Он отнесся к этому серьезно, без улыбки, возвращая ей ее пристальный взгляд своими нефритово-зелеными глазами.

– Даже без меня. Это… только крошечная часть всего… Но мысль, что тебе могли нанести вред, похитить, поймать в ловушку или причинить боль… И я при этом не буду знать, как тебе помочь…

Мэри-Линетт снова приложила палец к его губам.

– Я действительно не имею понятия, что будет дальше, но я точно знаю, что мы окажемся перед этим вместе. – Она внезапно подняла свой кулак и ударила себя по ноге. – Я ведь могла все это время быть с тобой, а я отослала тебя!

Он помешал ей вновь ударить себя, кладя свою ладонь на ушибленное место.

– Это было самое лучшее, что ты могла сделать для меня, – произнес он, и его глаза говорили, что он действительно так думал. И вот Мэри-Линетт знала, знала наверняка, что этот Эш отличался от того, которого она отослала; его сердце изменилось, и она почувствовала, как что-то тает у нее внутри. Холодная, упрямая неприкосновенность, из-за которой девушка не приняла его, даже притом, что знала, что любит его, таяла, и она таяла вместе с нею. Она ощущала, как что-то теплое растекается по всему ее телу.

И затем, когда она посмотрела на него, она увидела, что он держит кольцо.