Ешь. Молись. Разводись (СИ)

- То есть, ты хотел вернуться ко мне, и потрахивать её, так?

- Нет, Мил. Я…Если бы не эти выборы…

Выборы, выборы, кандидаты пи-пи-пи… Снова вспоминаю Шнура.

Господи, как я устала.

- Уходи, Королькевич.

- Мил, ну куда я такой пойду? Я и водителя отпустил.

Да, и притащил чемодан и портплед с костюмом. Хорошо устроился.

Открываю дверь, вывожу чемодан в холл, портплед туда же.

- Что ты делаешь, Милана.

- Уходи.

- Не уйду, это моя квартира!

Хочет заставить уйти меня? Ну уж нет.

- Олег, давай по-хорошему, а? Уйди. Не заставляй меня принимать крайние меры.

- Какие меры? Любовнику пожалуешься, да? Кстати, ты понимаешь, что этим себе тоже репутацию попортила? Это всё будет учитываться на суде.

- Я в курсе, Королькевич, в курсе. Вставай, давай.

- Милана, я никуда не собираюсь уходить.

- Да?

Я стою подбоченившись. Понимаю, что реально не смогу его выпереть. Глаз цепляется за осколки статуэтки…

Подхожу к этажерке, беру какую-то крайнюю, небольшую, первую попавшуюся.

- Что?

Грохаю об пол.

- Милана, ты в разуме? Мне санитаров вызвать?

Беру вторую.

- Я буду бить их, Королькевич, пока ты не свалишь.

Грохаю.

- Стой, чумная.

Третья больше предыдущих, шум оглушительный.

- Ты дура? Это немецкая, коллекционная! Стой!

Еще одна.

Фарфор был мне так дорог. И Олегу. И сейчас для него эти фигурки дороже меня, дороже наших отношений.

А для меня они теперь почему-то символ лжи и притворства.

И жизни в этой лжи.

- Уйду я, уйду! Стой, хватит! Такси только дай вызову. Чёрт. Сука.

Могла ли я подумать еще лет пять назад, что любимый муж, которому я рубашки гладила и галстуки завязывала, обедами и ужинами кормила, помогала костюмы выбирать вот так меня назовёт сукой?

Нет.

А главное, я и подумать не могла, что мне будет настолько плевать. Плевать и всё.

Снова прохожу мимо него, иду на кухню, чтобы отнести аптечку на место.

Заодно поставить чайник.

Хочется кофе. Вкусного рафа, того самого. Мучительно хочется.

Смотрю в окно. Темнеет. Я устала. Я ехала из Питера несколько часов. Пока к маме, пока домой. Реально как собака устала.

Но я знаю, что сейчас, когда Королькевич выпрется отсюда я переоденусь, сяду в машину и рвану туда.

За рафом. За хорошими воспоминаниями.

За своим сердцем.

- Я ухожу, Мила.

- Прощай.

- Я вернусь завтра, поговорим, когда ты успокоишься.

- Я спокойна, Олег, ты так и не понял? Я спокойна.

- Тогда тебе нужен хороший психиатр.

- Мне нужен хороший адвокат, Олег. И я его найду. Хватит, а? Дно пробил уже, еще сильнее не падай? Ты всё-таки отец моих детей, хоть какое-то уважение к себе оставь, а?

- Ты… А!

Машет рукой. Хотел спросить, почему я его не уважаю?

Выходит.

Боже, как я устала от него!

Открываю окно. Такое ощущение, что мне дышать сразу легче одной.

Беру щетку, сметаю в совок осколки фигурок, замечаю кусочек одной, головка откололась.

Это была «Богиня с рогом изобилия» Джузеппе Армани Флоренс, по-моему, восьмидесятый год, или восемьдесят второй. Мы её купили по случаю, дешево, просто зашли в гости к старой подруге свекрови, Олег увидел, и стал ходить вокруг как кот. Бабуля хотела нам её так подарить. Сказала, что ей отдавать это добро некому, ни детей, ни внуков, всё останется какому-то мифическому племяннику, а раз мы собираем-то…

Олег бы забрал так, даром, но я заставила его перевести ей деньги. Он перевёл десять тысяч, статуэтка стоила тогда около тридцати или даже больше. Мне было стыдно.

С другой стороны, мы и в интернете часто покупали статуэтки дешевле реальной стоимости. Тут, как говорится, кто успел, тот и съел… был азарт, страсть, купить, найти подешевле, ухватить.

И всё-таки в тот раз с бабулей было реально неудобно. У нас уже появилась возможность покупать по рыночным ценам. Олег хорошо зарабатывал. В общем, я потом узнала её номер, перевела еще денег. А они вернулись на счёт – бабуля, оказывается, уже умерла. Вот такая грустная история.

Теперь от статуэтки ничего не осталось, как и от нашего брака с Олегом.

Смотрю на этажерку, на серванты, где хранится коллекция.

Олег хотел её забрать.

Пусть забирает.

И квартиру надо, наверное, продать. Я не хочу тут жить. Душновато.

Хочется…

Хочется в Питер. Чтобы выйти на Невский и идти, толкаясь в толпе прохожих. Выйти на пустую нереально огромную Дворцовую…

Но я ведь и Красную площадь тоже люблю. Она тоже бывает иногда пустой, когда не проводят ярмарки и фестивали.

И в Питере меня никто не ждёт.

Я поставила точку. Я заблокировала его номер.

Сажусь в машину и еду. Возьму раф, а потом нагряну на дачу к нашим. Переночую там. Скажу, что…

Ничего не буду говорить. Просто соскучилась и всё.

Можно вообще купить себе трёшку в Зеленограде, ближе к родителям. Сейчас квартиры там уже ненамного дешевле московских правда, но всё-таки.

Отчего-то чувствую себя счастливой.

Неожиданно.

Свободной и счастливой. Я всё сделала правильно, я…

Он стоит у стойки в кафе.

- Раф, пожалуйста.

Поворачивается.

Я иду быстро, очень быстро, лечу в его объятия.

Боже…

- Арс…

- Мила.

Мы целуемся. Плевать на всех. Боже, это как в дешевой мелодраме, да?

Но жизнь иногда чертовски похожа на дешевую мелодраму, и никогда наоборот. Вот такие законы физики. И сценаристики.