Ешь правильно, беги быстро

21. Возвращение к себе Тропа Тонто, Большой каньон, 2010

Пусть красотой, которую мы любим, будет исполнено то, что мы делаем.

Руми

В этом прохладном, тихом месте, в полумраке, напоминающем полумрак старого собора, хотелось остановиться. Тихо падал пушистый снег. За свою беговую карьеру я часто бывал в таких местах. В этот раз я решил послушаться внутреннего голоса. Чего я достиг за двадцать лет бега на серьезном уровне, спустя почти двенадцать лет после первого забега на Western States, всю жизнь следуя принципу «Надо – значит надо»? Я не смог сохранить семью. Я продолжал делать то, что, как мне казалось, никогда больше делать не буду. Мы поссорились с Дасти. Дэйв Терри покончил жизнь самоубийством. Мама умерла. Я мог и дальше продолжать делать все это, но какой смысл?

В тот день я не рассчитал запас еды, ее у меня уже не оставалось. Батарейки налобного фонарика садились, он еле светил. До ближайшего телефона или дороги оставалось миль 50. На часах было два ночи, и я понимал, что остановка чревата неприятностями. Но мне было на все наплевать.

К тому моменту я бежал уже 20 часов. Подо мной простиралась бездонная пропасть. Надо мной – черный купол неба в созвездиях. Справа – отвесная стена, в которой было небольшое углубление, казавшееся почти идеальным укрытием от темноты и холода. Можно было бы здесь прилечь, отдохнуть, дождаться рассвета, который обнажит заросли кустарников и кактусов вокруг, столь знакомые мне своими очертаниями. Я бы отдохнул, согрелся и мог бежать, продолжая делать то, что делал всю жизнь.

– Дурная идея, парень. Холодно. Если приляжешь, не встанешь. Если сейчас остановиться, то это может быть насовсем.

Сколько раз кто-нибудь подбадривал меня в пути? Сколько раз приказывал продолжать движение тогда, когда мне казалось, что больше не могу, а он (или она) думал иначе?

– Давай, вперед. Еще парочку часов побегать – и рассвет.

Еще один дружеский совет, более разумный. Но я так устал! Свет запасного фонарика, точнее маленькой тусклой лампочки от брелока, действовал убаюкивающе. Очень хотелось прилечь и расслабиться. Дать усталым мышцам отдых на мягком песке. Да и место было подходящим. Хотелось остановиться.

Этот забег, свободный, не ограниченный временем и скоростью, я задумал в память о матери, да и просто хотелось вспомнить, как мы с Дасти бегали по звериным лесным тропам еще в те времена, когда я не стремился получить призовые пряжки или спонсорскую поддержку. Я поинтересовался у моего приятеля Джо, двадцативосьмилетнего бегуна, побежит ли он со мной на 90 миль в Большом каньоне по тропе Тонто без чьей-либо поддержки. На тот момент никому еще не удавалось пробежать без станций помощи всю дистанцию с необходимой едой и водой за плечами. Я уже лет десять находился под впечатлением от истории, описанной в книгах «Дикий бег»[23] Джона Аннерино и «Человек, прошедший сквозь время»[24] Колина Флетчера. С Джо я познакомился год назад, он бегал быстро и отличался особенной жаждой приключений. А самое главное, я чувствовал, что он поймет, зачем я это затеваю. Пару лет назад он тоже побывал в Медном каньоне, бегал с тараумара (и выиграл в том забеге).

С собой у нас было по семь энергетических батончиков и тридцать гелей Clif Shots, фонарики с запасными батарейками. Плюс к этому легкая палатка, чтобы укрыться в случае крайней необходимости. Я взял еще пару буритто, немного печенья, сэндвич с миндальным маслом и карту местности. Воду мы надеялись набирать в ручьях, стекавших с тающих ледников на северной стороне каньона. При этом надо было иметь в виду, что некоторые из них могли протекать через заброшенные урановые разработки.

На рассвете было минус пять градусов. Большой каньон славится своей жарой, но на этот раз был ощутимый морозец. Мы начали бег на почти отвесной стене, по узкой тропинке за 6,5 километра спустились на полтора километра, огибая уступы, сначала в обрамлении кедров, затем низкорослых дубов, кустарника, а под конец зарослей кактусов. Мы бежали по руслам пересохших ручьев, мимо обломков скал, впечатляющих геологических напластований. К моменту, когда мы добрались до тропы Тонто на широком плато, на полтора километра возвышавшемся над рекой Колорадо, у нас болели надкостницы на ногах.