Эшафот для любви (СИ)

проваливалась в преисподнюю. Потом услышала обрывки слов:

– Посткоматозное состояние…

– Доза не смертельная…

– Кислород…

– Форсированный диурез…

– Дисфункция почек…

– Маннитол…

– Необходим гемодиализ...

Пришла в себя на больничной койке. В госпитале францисканцев*. Как мне позже

рассказали, отключившись под воздействием таблеток и уже падая, я столкнула наземь

настольную лампу. На звук бьющегося стекла в комнату зашла проходившая по коридору

горничная. Она и подняла шум…

19 февраля 1979 года (продолжение).

…Сбежавшиеся на крики люди вызвали врачей. Те, узнав, что я не имею

медицинской страховки, доставили меня к монахиням, где я и провела все это время.

Клариски1 меня выходили. Однажды нечаянно подслушала, как две из них судачили о

каких-то осложнениях, но, если откровенно, я их не чувствую. Наверное, как всегда, женщины преувеличивают.

6 мая 1979 года.

Сontretemps!2 Похоже, францисканцы не верят, что я – француженка. И моя

фамилия – Манон Леско. C‘est la fin de la pauvre Manon!1

1 Клариски – монахини-франсисканки.

2 Сontretemps (фр.) — неожиданное осложнение.

146

17 июля 1979 года.

Кажется, ночью я сошла с ума. Подошла к стене, чтобы включить освещение. Но, как ни шарила, не могла нащупать выключатель. Мелькнула мысль: это – начало безумия.

И как только так подумала, внутрикомнатная перегородка начала… медленно

заваливаться набок, превращаясь в пол. Вместе с нею, как в киношном замедленном

темпе, перемещалась и я. Ногти скользили по краске, я пыталась удержаться. Но ровным

счетом ничего из этого не получалось. И вот, вопреки желанию, я принимаю

горизонтальное положение. Однако не зря утверждают: беда в одиночку не приходит.

Неведомая опасность грозит уже со всех сторон. В отчаянии машу кулаками – отбиваюсь

от безжалостного врага. Пытаюсь понять: происходящее – бред или реальность? Я здорова

или больна? И какое мое «я» сражается с химерами, а какое – пытается логично

рассуждать?

30 июля 1979 года.

Я сделала фундаментальное открытие, способное перевернуть современную

физику, космологию и космогонию вместе взятые. Землетрясения – это схватки

беременной Земли. Свидетельствующие единственно о том, что она вскоре разрешится от

бремени. Еще одним естественным космическим спутником. А ежели будет двойня, то

грядущим поколениям людей выпадет редкая возможность любоваться еще большим

количеством Лун на небосводе.

22 августа 1979 года.

Невероятно, но факт: Я живу одновременно в двух измерениях. В привычном и за

гранью, где я – насекомое на собаке.

Вот и сегодня мы вместе с подругой-блохой путешествовали по своему хозяину. На

какое-то мгновенье кусочком мозга, остающимся в первом измерении, осознала, что

труднопроходимая чаща – всего лишь шерсть. Поняла и другое: сколько бы мы ни ползли

поперек туловища, края не достигнем, перебирай ногами хоть миллиард лет. Ведь

окружность края не имеет. Такая вот безграничная Вселенная!

Если же отправиться вдоль тела, то можно угодить прямиком в «черную дыру» –

клыкастую пасть. И, пройдя через пространственный туннель в виде желудочно-

кишечного тракта, вновь возродиться – из-под хвоста. Да-да, параллельном мире!

Пытаюсь понять: происходящее – бред или реальность?

Я здорова или больна?

И какое мое «я» сражается с химерами, а какое – пытается рассуждать логично

.

3 октября 1979 года.

У меня – новая обитель. Перевели, как уверяли, в сказочной красоты пансионат.

Увы, им оказалась заурядная психоневрологическая клиника. Что меня совсем не

расстраивает. Ибо любая «дурка» по своей сути – тот же монастырь. Только светский.

…………………………………………………………………............................................

....

17 января 1983 года.

Лежачая пациентка попросила подать ей судно – лопалась от избытка мочи.

Кретинка, не понимает элементарных вещей! Зачем ей «утка»? Хочешь справить малую

нужду, – поплачь. Жидкость выйдет через верхние отверстия, и ты снова почувствуешь

себя комфортно.

1 марта 1983 года.

1 C‘est la fin de la pauvre Manon (фр.) — “Конец бедной Манон…” — ария из оперы Д. Пуччини «Манон

Леско».

147

Пыталась зажечь свечу. Увы, она никак – хоть криком кричи! – не хотела гореть.

«Наверное, некачественная», – подумала я. И вдруг услышала голос:

– Простосердечная, дело не в этом!

– А в чем? – спросила.

– В том, что в невесомости свеча гореть не может.

Сначала я ровным счетом ничего не поняла. Во-первых, как в этой самой

невесомости очутилась? Во-вторых, если услышанное – правда, и свеча там,

действительно, гореть не может, то как, в таком случае, свита курит фимиам Господу?!

13 марта 1983 года.

Кто я? L’oiseau,1 не умеющая летать?!!

…Заканчивая корреспонденцию, газета подчеркнула: редкие – от случая к случаю –

дневниковые записи Олды, сделанные в последующие двенадцать лет, вызовут интерес

только у врачей соответствующего профиля. Ибо они свидетельствуют о стабильной

деградации личности.

Журналисты, проявив редкий для периферии профессионализм, связались с