Эшафот в хрустальном дворце: О русских романах В. Набокова

Пары возникают поочередно, в секрете одна от другой, но совершают практически те же сюжетные круги. Например, урок танцев: Марта — Франц, и урок торговли: Драйер — Франц; свидания Франца и Марты в квартире Франца и свидания Драйера и Франца в магазине Драйера; танцы Марты и Франца в курзалах и игра в теннис на теннисных кортах Драйера и Франца. Однако движение пар разнонаправленно, и каждая, вычерчивая аналогичный маршрут, стремится к уничтожению другой — так реализуется разрушительная функция репетитивности. Например, пара Драйер — Франц посещением квартиры Франца, места, где обычно возникает пара Марта — Франц, т. е. места их любовных встреч, едва не разрушает эту вторую пару. Пара Марта — Франц, в свою очередь, стремится уничтожить пару Марта — Драйер (см. многочисленные планы убийства, включая последнюю попытку).

Парами в романе возникают как главные герои, так и второстепенные. Образование их пародирует многочисленные варианты жизненной парной модели. Среди них можно выделить следующие группы:

1. Пары, основанные на супружеском союзе.

Пример. «Сходя по лестнице, она (Марта. — Н. Б.) встретила на повороте чужого господина (мужа. — Н. Б.), который быстро поднимался, посвистывая и ударяя стеком по балюстраде. „Здравствуй, моя душа“, — сказал он, не останавливаясь» (с. 99). Сцена построена как танцевальный эпизод, свист и ритмическое постукивание стеком указывают на неназванное музыкальное сопровождение.

Другой пример пародийного воспроизведения супружеской модели — старик хозяин и его жена, на самом деле — умерший сожитель, учитель математики (см. приводившуюся выше цитату, с. 218).

2. Пары, основанные на любовном союзе.

Такова пара Марта — Франц; она переживает в романе эволюцию, но совершенно разную с точки зрения каждого из ее членов. Марта все сильнее любит своего любовника, Франц все острее чувствует, что его «опутала и привязала к себе стареющая женщина, — красивая, пожалуй, — а все-таки чем-то похожая на большую белую жабу» (с. 244). (Пародийный синоним сказочной Царевны-лягушки. См. о нем гл. VI наст. издания.) Другой пример — пара: мать и дочь. «Сестра Франца, такая бледная, в этот ранний час, нехорошо пахнущая натощак в клеенчатой пелерине, какой, небось, не носят в столице, — и мать, маленькая, круглая, вся в коричневом, как плотный монашек» (с. 5). Мотивировка союза дана в тексте: предпочтительная любовь матери к сестре, о которой с горечью вспоминает Франц (с. 93).

3. Пары, основанные на внешнем сходстве.

Пример: «…две плюшевые старушки, дебелая женщина с корзинкой яиц на коленях и белокурый юноша» (с. 6); «танцмейстер и студент» (с. 237), оба темные, молодые, подвижные; создатели движущихся манекенов: «скульптор, похожий на ученого, и профессор, похожий на художника» (с. 209–210).

4. Пары, основанные на сходстве/различии.

«Лица немытых, плохо одетых убийц, — одутловатые лица их жертв, ставших после смерти похожими на них же» (с. 200). Различие в этих парах провозглашается как эквивалент сходства. Соединение партнеров в паре понимается как проявление двойничества или раздвоения. Так, «Драйер раздвоился. Был Драйер опасный, докучливый, который ходил, говорил, хохотал, — и был какой-то отклеившийся от первого, совершенно схематический Драйер» (с. 173). Раздвоение осознаётся и заболевшей Мартой (с. 237).

Надо отметить, что при образовании пар сексуальный принцип заменен игровым, что обращает его в одно из пародируемых условий.

5. Заключение

Вернусь к гипотезе, выдвинутой в начале главы о пародийности романа Набокова, реализуемой на уровне структуры. «Король, дама, валет» — произведение, написанное в музыкальной традиции, основанной в русской литературе Белым. Обращение Андрея Белого к жанру симфонии было продиктовано возвышенным пониманием этой формы. Симфония представлялась им как совершенная художественная форма, воплощающая абсолютную гармонию законов мироздания, и понималась как художественное соответствие «мировому оркестру» (ср. у Блока понятие «мирового оркестра»).

Музыкальной моделью своего романа Набоков выбрал вальс. Этот сниженный жанр воспроизведен как литературная пародия на высокую форму симфонии у Андрея Белого. Структура романа пародийно отражает общее символистское представление о мире: «броуново движение» — в эмпирии и гармония — в высшем, сущностном. Вальс — форма, имитирующая хаотическое кружение, — реализуется у Набокова гармонией автоматизма и репетитивности, которая пародийно противостоит провозглашаемой символистами гармонии высших законов. Пародийная задача стимулирует широкое использование игрового приема.

И все яснее слышится, как в набоковском романе «мировому оркестру» вторит «гром из трубы радио» (с. 81).

Глава III. Приобщение к таинству