Эшафот забвения

Человека… Значит, заплатил по счетам только один… Кто был этим одним – придурок Бадри или Митяй? Я вдруг отчетливо вспомнила удар, нанесенный Митяем Бадри, может быть, он был недостаточно ловким, но ему нельзя было отказать в силе. И я снова попыталась убедить себя, что удар был мощным, мощным, мощным… Гаечный ключ, опустившийся на переносицу, не оставляет никаких шансов. А с Митяем можно разобраться в рабочем порядке и не доводить дело до крайности… Я понимала всю нелепость проносившихся в голове мыслей, но мне страшно хотелось, чтобы случилось невозможное и он остался жив. Просто – остался жив. И пусть бы даже я никогда не увидела бы его. Никогда больше.

Митяй, Митяй…

– Я думаю, что никто не виноват в этом. Во всяком случае, я не виновата. Я честно соблюдала пакт о ненападении. – Ни один мускул не дрогнул на моем лице, неужели закрытая учебная клиника капитана Лапицкого и здесь дала о себе знать?

– Ну, хорошо. Допустим, я перестраховался. Если бы я не был так собранна, то я просто расхохоталась бы ему в лицо: “перестраховался” звучало в моем случае просто издевательством. Хорошенькая перестраховка!.

– А как бы ты поступила на моем месте? – спросил он.

– Не знаю. Возможно – так же.

– Ну что ж, ответ, достойный простой ассистентки режиссера. “ЗИГ-зауэр” (он не мог забыть мне того, как я навскидку определила марку Сениного пистолета на площадке между этажами), отличная реакция на замах. Я не ожидал тебя увидеть. С твоей стороны это наглость, граничащая с безумием. Но, как знать, может быть, это единственное, что может заставить меня тебе поверить. А если это хорошо продуманный ход…

– Это хорошо продуманный ход, – перебила я его. – Я уже сказала: других доказательств своей лояльности я представить не могу. Мы уже говорили с вами на эту тему.

– Возможно, я принял необдуманное решение. – Он наконец-то ослабил хватку, он наконец-то отпустил меня. – Но обстоятельства меня если не оправдывают, то, во всяком случае, извиняют.

– Да, пожалуй.

– Будем считать это недоразумением, – смягчился Кравчук и посмотрел на меня со жгучим интересом. И вдруг снова перешел на “вы”; к этой смене масти я, как всегда, оказалась не готова. – Поверьте, оно тоже стоило мне дорого. Сколько вам лет?

Господи, ну почему все мужчины так бесцеремонно интересуются моим возрастом? Но Кравчук заслуживает того, чтобы я была с ним максимально откровенна. Хотя бы в этом вопросе.

– Скажем, мне нет еще тридцати.

Он надолго замолчал и жадно ощупал глазами мое лицо.

– Вы выглядите намного старше. Во всяком случае, по первому впечатлению.

– Я знаю. Я же говорила вам, мне пришлось несколько видоизмениться.

– Должно быть, до этого ваша внешность была нестерпимо яркой.

– Вы даже представить себе не можете – насколько нестерпимой, – улыбнулась я.

– Ну, кое-кто успел это разглядеть. Конечно же, он имел в виду Митяя.

– Думаю, он поплатился за это совершенно напрасно… Конечно же, я имела в виду Митяя. Мне стоило огромных усилий не сорваться, не зарыдать, не забиться покрывшимся испариной лбом о безупречную панель управления “Вольво”, но я сдержалась и посмотрела на Кравчука спокойными и прозрачными глазами Анны Александровой: сейчас только она, с ее полным отсутствием каких-либо простых человеческих чувств, могла помочь мне. Вот я и прибегаю к ее услугам, капитан Лапицкий, вы можете бить в бубны и торжествовать.

– Да. Я не мог предположить, что это зайдет так далеко. Значит, все-таки Митяй. Держи себя в руках, поединок еще не закончен.

– Я тоже.

– Вы действовали с ним как профессиональная проститутка? – бесстыдно спросил Кравчук.

– Я думаю, что из-за проститутки, какой бы профессиональной она ни была, никто не станет класть голову на плаху, – так же бесстыдно ответила я.

– Вы очень необычная женщина. Жаль, что вы не в моем вкусе.

– Он тоже так говорил. Сначала.

Каждым своим словом, произнесенным с тем максимумом цинизма, на который я была способна, я предавала Митяя, так нелепо из-за меня погибшего. Я предавала его, хотя еще никогда не была ему такой верной…

– Где вы ночевали сегодня? – Вопрос прозвучал вполне невинно.

– У меня с этим были большие проблемы, – так же невинно ответила я. – Пришлось вернуться на студию и заночевать здесь…

Проверить это он не мог, даже если бы захотел, а я постаралась быть максимально убедительной:

– Видите ли, у меня большие проблемы с тех пор, как мой друг, у которого я.., жила последнее время, обзавелся подружкой.

– Да, я знаю. Мы навестили его вчера вечером, но он так и не смог сказать ничего вразумительного. Оперативно работаете, молодцы!..

– Сейчас я мало с ним общаюсь.

– И все равно я не могу понять. Почему он сделал это, – задумчиво сказал Кравчук. – Почему он рискнул собой ради вас?

– Мне жаль.

– Я бы хотел присмотреться к вам повнимательнее. Когда кончатся все эти неприятности. – И мы выйдем из этой полосы.

Я выразительно посмотрела на него.