Читаем Еще ближе (СИ) полностью

Еще ближе (СИ)

— Детка, есть такая штука, как пропаганда, — сказала она, поджав губы. — И тебе заморочили голову, Нина. Ты слишком горячо их защищаешь. Прости. Мы с Вовой обсудим это потом, хорошо? Давай, ешь, курица стынет.

Я уехала через полчаса на такси, не выдержав напряженного молчания, изредка прерываемого фразами вроде «подай салфетку» и «отрежь еще хлеба». Мне было тягостно находиться там, зная, что мама считает меня жертвой пропаганды. Как будто я не была способна сама трезво оценить вкус бульона, в котором варилась вот уже шестнадцать лет. Вовка вышел меня проводить, обнял.

— Позвони завтра, Нин, — сказал он мне. — Я готов на все, чтобы моя семья была в безопасности, но мама у нас — орешек крепкий. Старой закалки человек.

— Я знаю, — сказала я. — Только не затягивайте, пожалуйста. У вас времени меньше двух недель.

Губы его побелели, но он только кивнул и, поцеловав меня в щеку, ушел внутрь.

Я открыла ноутбук, включила Интернет, чтобы посмотреть, что творится в мире. Ангелы и Аргента по-прежнему были на первых полосах. Я запустила и программу для видеозвонков, и, пока переодевалась, она успела загрузиться. Звук уведомления заставил меня прямо в нижнем белье подскочить к экрану.

Сообщения от Керра шли одно за другим. Десять. Двадцать. Сорок. Программа зависла, и никак не хотела слушаться. Я не могла даже открыть окно контакта. Я переоделась и снова вернулась к ноутбуку. Побоявшись, что при перезагрузке все исчезнет, я уселась в кресло и стала ждать, пока программа «отвиснет». Сообщения все еще шли, и я поняла, что что-то не так.

Наконец, надпись «Керр прислал вам сообщение» застыла. Я навела курсор и нажала на прямоугольник уведомления, и окно открылось.

Я застыла, не зная, как реагировать. Ровным рядом, одна за другой, по экрану ползли строчки совершенно одинакового текста.

ВРЕМЯ УХОДИТ ВРЕМЯ УХОДИТ ВРЕМЯ УХОДИТ ВРЕМЯ УХОДИТ ВРЕМЯ УХОДИТ

Я прижала руку к груди, чувствуя, как замирает, замерзает внутри скованное ледяным ужасом сердце.

— Керр, — прошептала я, нажимая на значок вызова. — Керр, ответь, ответь же мне. Пожалуйста, ответь.

Но он не мог мне ответить. Значок горел красным, Керра не было в сети.

Я закрыла лицо руками, пытаясь справиться с подкатившими к горлу рыданиями. Я не знала, что делать, куда звонить, куда бежать.

Наконец, мозг оттаял, и в голове всплыла разумная мысль. Я подскочила к телефону, лежащему на подоконнике, и набрала номер Керра.

«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

Я сразу же нажала на имя Уз’кула. Гудки шли долго, и я уже готова была отчаяться, когда он ответил.

— Нина.

— Керр… — вымолвила я, не зная, с чего начать. — Что-то с Керридаром, я не знаю, я сейчас пришла и… куча сообщений от него разом, Уз’кул, пожалуйста, наверняка что-то случилось. Я не могу до него дозвониться.

Я краем мозга понимала, что говорю сбивчиво и непонятно, но я просто не могла собраться с мыслями, глядя на эту бесконечную вереницу ВРЕМЯ УХОДИТ на экране. Мне было ужасно страшно.

— Нина, тебе не звонил Корт? — перебил вампир. — Он должен был позвонить вчера.

Я отняла трубку от уха и увидела в журнале вызовов за вчера пропущенный с незнакомого номера. Наверное, я как раз была в душе и не слышала. Я не проверяла телефон, а сегодня, когда стала набирать мамин номер, просто удалила уведомление, не заметив.

— Звонил, — сказала я. — Он что-то знает? Только не тяни, Уз’кул, я тебя прошу, мне не до этого.

— Воплощение Керра вчера умерло, Нина, — сказал вампир, и мир вокруг меня качнулся и поплыл. — Мне жаль. Он оказался в активной зоне, и там было сотрясение. Мне жаль.

Он замолчал, когда услышал мой всхлип.

— Этого не может быть.

— Мы пытались ему помочь, но не смогли. За пару дней он очень сильно постарел, он знал, что умирает. Мне очень жаль.

Так вот, почему он не говорил со мной и не показывался. А вовсе не из-за идиотских проблем с сетью.

— Спасибо, — сказала я.

Нажав на «отбой», я зарыдала. Плакала и плакала. Размазывая слезы по лицу, гладила мокрой рукой экран и чувствовала, как умираю сама, как рвется на части сердце, как больно, пусто и холодно становится душе.

ВРЕМЯ УХОДИТ

Керр не смог написать мне, что любит. Не стал — потому что не хотел, чтобы я страдала еще больше.

ВРЕМЯ УХОДИТ

Эти слова были его последним криком, последним признанием перед смертью, которая, должно быть, была ужасна.

ВРЕМЯ УХОДИТ

Это были слова о любви.

С тех пор прошло уже много лет, но они всегда со мной. Я всегда их помню. И буду помнить всегда.

ВРЕМЯ УХОДИТ

И каждый, кто любит, должен помнить об этом.