Еще ближе (СИ)

Он в мгновение ока оказался рядом. Присев на край кровати, он наклонился и обнял меня, прижимая к себе, а я вдруг снова заплакала, сама не зная, отчего. Я цеплялась за него, гладила его по волосам и обнимала, и наконец, наши губы встретились, и он поцеловал меня так, что у меня закружилась голова.

Меня затошнило. Зазнобило. Затрясло, как в лихорадке.

Терн отстранился от меня, когда я почти оттолкнула его, в его глазах взорвалась и рассыпалась на осколки зеленая бомба. Они вспыхнули — и погасли, когда он отошел от кровати, сжимая руки в кулаки, повернулся ко мне спиной и замер у окна. Неподвижно, как статуя.

— Прости. Прости, Одн-на. Я не хотел причинять тебе вред.

— Я тебя люблю, — сказала я в его спину, но Терн не обернулся. — Я все помню. Терн, я…

— В этом воплощении у тебя нет Кристалла, — сказал он спокойно. — А в том воплощении ты не живешь. Ты останешься в таком состоянии навсегда — слепая и глухая Нина, охомраро, которую Кристалл защитил от смерти, но внушения с которой никогда не снять. Я должен буду работать с Кристаллом — и с тобой. Тебя уже поместили в камеру транспортировки вместе с Кристаллом и отправят в другой мир через несколько дней. Мне придется уйти туда же. Я в группе исследований. Я не могу отказаться.

Он зарылся пальцами в волосы.

— Как бы я хотел.

— Терн, — повторила я, садясь на кровати и глядя на него.

Терн обернулся, глядя на меня почти в ярости.

— Что?

— А если я прыгну в Белый мир? Если я буду с Лаксом? — Слезы потекли из глаз, когда я поняла, что он хочет сказать. — Я не готова с тобой расстаться сейчас. Только не так, только не снова, я не могу.

Терн смягчился, увидев мое лицо. Он подошел ближе, остановился в паре шагов от меня, заглянул мне в глаза.

— Одн-на, милая моя, — он никогда меня так не называл, и сердце мое едва не вылетело из груди. — Без Кристалла Лакс уничтожит тебя. Чтобы ты могла быть со мною рядом, тебе нужен Кристалл.

Я закрыла лицо руками, слезы лились рекой. Я понимала, почему так злится и так расстроен Терн. Судьба, которая свела нас так недавно, снова подбросила нам ловушку. Нина лежала в том мире — в коме или нет, неважно, она ничего не слышала и не видела, и ангелы не могли ее исцелить, и Кристалл не мог, потому что она просто не смогла бы на него посмотреть.

Терн должен был работать с охомраро — то есть, с Ниной. Он принял назначение, он поклялся Совету в верности, и отказываться от такой чести было бы равносильно самоубийству для его карьеры. Нину не могли разлучать с Кристаллом — тогда она, скорее всего, умрет. Я не могла перейти в тот мир, потому что это будет двойной прыжок. Смерть воплощений вплоть до истинного — и безумие для него, равносильное смерти.

Лакс без Кристалла, как истинный вампир, пожрет мою ауру в два счета. Кроме того, это будет не Лакс — это будет безжизненное тело, в которое раз в пару дней будет наведываться душа.

— Я все понимаю, — сказала я, собрав все свое мужество.

— Не говори так, — сказал он. — Я провел без тебя пол-жизни. Я не знаю, сколько продлятся эти исследования, год, два, десять. Я не имею права делать это снова, я не имею права заставлять тебя жить там. В таком состоянии. В мучениях. Я люблю тебя, я буду там с тобой, но это не жизнь, Одн-на. Я не имею права заставлять тебя приносить такую жертву.

Я поняла, что он хочет сказать, и сжалась на кровати, едва удержавшись от того, чтобы закрыть глаза. Спрятаться от удара, который он снова мне нанесет. От боли, которая неизбежно за этим последует. От холодных и жестоких слов о том, что у нас нет будущего.

Но, видит Инфи, я не готова была просто так отступиться.

— Я не намерена сдаваться, — сказала я прежде чем он заговорил.

Терн молча смотрел на меня.

— Я охомраро, Терн, я не просто демонокровка. Кристалл охраняет меня. Он поможет мне.

— Подожди, — начал он, но я не слушала.

Я только что обрела свою любовь, и я не намеревалась ее терять. Нет! Не сегодня и не сейчас! Не после того, как мы спасли мир от демона!

— Где сейчас Нина?

— В госпитале, в Южной Америке. Готовится к отправке.

— Я не собираюсь сдаваться, — сказала я еще раз, убеждая в этом и его, и себя. — Я попробую. Я должна попробовать.

И я перешла.

Было больно — так, словно я упала в чан с кипятком. Было жарко и холодно, мое тело горело и знобило одновременно, я чувствовала себя так, словно лежу на горячей сковороде — и одновременно вмерзаю в огромную глыбу льда.

Я открыла глаза, по-прежнему ничего не видя и не слыша. Нащупала рукой простыню, тумбочку, а на другой стене — кнопку вызова персонала. Да, я была на Земле. Все было так, как я и ожидала.

Я держала кнопку долго — пока кто-то нежно не вынул ее из моей руки.

«Я хочу видеть ангела».

Я повторяла это снова и снова — конечно же, по-русски, потому что я не слышала языка, на котором со мной говорят и потому сама не могла на нем заговорить. Наконец, после получаса уговоров, меня взяли за руку.

«Ты ангел? Пожми мою руку, если да».

Пожатие.

«Кто ты? Дер?»