Еще более дикий Запад (СИ)

— Он воздвиг под землей город, где развернулся вовсю. Из людей и драконов, из силы и крови, он создавал тех, кого полагал достойными стать частью нового мира. И плевать, что далеко не все творения его были жизнеспособны.

— Странно слышать такую заботу от тебя.

— Я изменился. А вот ты остался прежним. Самоуверенным придурком.

— Так, стоп, — вот что-то мне совсем жарко стало, того и гляди вспыхну. И не солнце тому виной. Жар будто распирает меня изнутри. Он рождается там, под сердцем, где свила гнездо чужая сила. — Какое я имею к этому отношение?!

— Ты проклятая, — ответили оба и хором.

Вот засранцы!

Древние.

— А если попонятнее? — я сделала вдох, пытаясь с этой силой справиться. Но она рвалась наружу.

— Мои создания были хороши, но все они имели один недостаток. Для поддержания дара им требовался внешний источник силы. Город, который питал бы их. Или…

— Кровь праотца, — подсказал Кархедон. — Ради них вы уничтожили города.

— Было бы там что уничтожать. Вы и сами уже вымирали. Пара сотен лет…

— Так что ж не подождал?

— Сначала мне нужно было проверить. Потом я понял, что просто должен избавить мир от вас, прежде чем отдать его моим детям. Как бы то ни было… им всем нужна была внешняя сила. Кроме тех, в кого я вложил ту кровь изначально.

— Где ты вообще…

— Оказалось, что если соединить все то, что вы растащили по городам и добавить силы, много силы… кровь оживает.

Охренеть.

Только и успела подумать я прежде, чем вспыхнула. И главное, ярко так.

Жарко.

Испугаться не успела, а потом сообразила, что бояться по сути нечего. Я ведь сама пламя! Я суть его. Я жизнь.

Я дракон.

А драконы, они не горят.

Глава 17. Где появляются разные мысли о прошлом и настоящем

Милисента захрипела, выгнулась и, прежде чем Чарльз успел испугаться по-настоящему, открыла глаза. Вот тогда-то он по-настоящему и испугался. Исчезли зрачки, а радужка стала ярко-оранжевой, будто там, внутри девушки, бушевало пламя.

Подземница отшатнулась.

И поспешно заслонилась руками. Из горла её донесся сдавленный хрип, а Милисента сделала вдох. И глаза закрыла. А когда снова открыла, то произнесла сипло:

— Что за хрень творится?

— Не знаю, — честно ответил Чарльз, прижимая жену к себе. — Но творится.

— Я… — она закашлялась и он вновь же удерживал её, стараясь унять беспокойство. — Я опять там была… встретила… другого. Братья. Эксперимент.

Она пыталась говорить, но кашель мешал. И Чарльз подал флягу с водой.

— Спасибо. Драконом быть… так себе. Хвост сидеть мешает.

Бред?

Нет. Лоб был холодным, пусть и покрытым испариной. А пламя в глазах улеглось, только сами эти глаза цвет сменили. На рыжий. Рыжие глаза — это совершенно ненормально.

Но красиво.

— С-спасибо, — Милли допила воду. — Я… уже в норме. Наверное. Проклятье. Я уже не знаю, что такое норма.

— Ничего, — сказал Чарльз. — Это…

— Огонь. Красиво, — подземница стояла, крепко зажмурившись. — Праотец… Праотец был бы доволен.

— Очень сомневаюсь, — проворчала Милли. — Он еще тот засранец. Все они там… засранцы. Хорошо, что вымерли.

С этим Чарльз согласился.

— Праотец завещал хранить, — подземница сняла с шеи тонкий шнурок. — И отдать тому, кого примет сила.

На шнурке висел крохотный фиал, вытесанный из камня, оплетенный серебряной нитью. И силу, заключенную внутри, Чарльз ощущал весьма остро.

И силу очень недобрую.

— Не уверен, что…

Милли протянула руку, и фиал упал в нее.

— Что он еще завещал? — поинтересовалась она сварливо. Но, как ни странно, подземница нисколько не обиделась. Узкие губы её растянулись в подобии улыбки.

— Он сказал, что когда кровь соберется воедино, драконы вернутся в мир.

Почему-то предсказание совершенно не обрадовало.

Милисенту в том числе.

А Молли так и вовсе нахмурилась. Брови её сдвинулись, а на хорошеньком личике появилось то задумчивое выражение, которое заставило Чарльза насторожиться.

— А теперь нам пора уходить, — подземница приложила обе руки к груди и поклонилась: — Спасибо.

— За что?

— Я видела пламя. Я расскажу о нем своим детям. И возможно, память их угаснет не так быстро. Но теперь мы свободны.

— Рада.

— Погодите, — встрепенулся Эдди. — А выход?

— Тот, кто заботился о нас, знает. Иные пути не для вас. Там… иначе, — подумав, добавила подземница. — Те, кто был рожден под солнцем, не сумеют пройти. И мои дети могут впасть в искушение. Нехорошо.

И ушла.

Сама.

— Я… — Странник поглядел ей вслед. — Еще вернусь. Но надо объявить нашим, чтобы уходили. Черт!

И, добавив пару слов покрепче, ушел.

Снова стало тихо.

И место изменилось. Чарльз чувствовал это, хотя, проклятье, понять не мог, что именно стало другим. Пол? Потолок? Стены? Барельефы на них, которые почти стерлись от времени и сырости. Здесь не рос тот зеленоватый мох, но все одно изображения покрывала пленка.

— Это… он, — Милисента встала, потянув за собой Чарльза. — Эрханен. Два брата. Старший — Кархедон. Младший — Эрханен. Он решил вывести новые расы, которые бы стали владеть миром. То есть они были уже другими. А он сделал совсем другими. Разными. Так сказал. А сиу считают, что сами по себе.