Еще больше скорости. Еще больше любви

— Я бы хотел поднять этот бокал, — он, в самом деле, поднял свое шампанское, посмотрев сквозь него. — За людей, которые нам безгранично дороги. За Егора, которого я не знаю, но он важен для моих близких, а значит, он был достойным человеком. Я хочу поднять этот бокал за Цепь. За Александра, — Франк прожигал взглядом хрусталь, стараясь не смотреть на окружающих, — который дорог мне и моим друзьям. Который… который навсегда останется в моем сердце. За которого мы отомстили. Да, это не вернет его нам, но тот, кто ответственен за этот грех, наказан. И я не побоюсь сказать, что счастлив этому. Я хочу поднять этот бокал за Шнурка. Я понял и принял его решение, но мое сердце болит, когда я думаю о нем. Мне не изменить этого. Я хочу выпить за Евгения, который обязательно выздоровеет, встанет на ноги и когда-нибудь я крепко обниму его. Мне его не хватает. Как и не хватает Влада, в последний момент изменившего свое решение и решившего остаться. Но в некоторой степени, рад этому, ведь так я уверен в том, что Женя в надежных руках.

Столько всего произошло с нами за это время. Мы через многое прошли, многое пропустили через себя, что-то ломало нас, что-то закаляло, делало сильней. Я бы хотел выпить за все эти трудности, что встретились нам на пути. Я бы никогда не прошел бы эту дорогу без вас, без своей семьи, пускай, она пока что не в полном составе, — Дима улыбнулся небу. — Но я знаю, что совсем скоро со мной рядом будут те, кто не менее важны для всех нас.

Я упомянул это слово «семья», — Дима зажмурился, — для меня это означает присутствие рядом тех людей, которые пойдут со мной до конца. Это моя единственная, самая особенная, любимая женщина, и это люди, которые стали мне братьями и сестрами, которые стали родными друг другу.

Франк пристально посмотрел на Павла.

— Моя семья. Мой мир. Моя стая, в которой нет сирот, нет одиноких людей. В ней все любимы, все защищены и все дороги.

Он протянул свой бокал в сторону Мятежного.

— Здесь люди, за которых я горой, за которых я отдам все, что у меня есть.

Когда Дмитрий закончил свою речь, Павел вышел немного вперед.

— Было сказано много красивых слов, значимых предложений, — Мятежный посмотрел на присутствующих. — И я теряюсь в словах, пытаясь сформулировать то, что хотелось бы добавить. Начну с того, что с самого начала, я допустил ошибку. Хотя, это очевидно, учитывая, как сказала до этого Анастасия, — он улыбнулся девушке. — У меня не было знаний, у меня не было понимания того, к кому я лезу, куда я лезу, что, — он тоном выделил это слово, — что я хочу порушить. Хотя, зная бы это, я бы все равно не поверил, в подобное, ведь то, что постепенно открывалось и становилось доступным мне в этих узах, в первый момент свело бы меня с ума, но так или иначе, — Павел перевел взгляд на Кастильского. — У меня был второй шанс. Бесценный шанс, вначале которого я мыслил грязно и желал воспользоваться тем, что случайным образом открылось мне. Однако! — Пашины глаза были устремлены на Полину. Он кивнул головой. — Я далеко не сразу, но все-таки понял, что особенное в этих людях. Почему они такие, почему никто не может с ними справиться. Я осознал, почему, находясь рядом с ними, становлюсь сильнее. А кроме этого, становлюсь счастливее. Я почувствовал, как это невидимый щит, который в самом начале не дал мне все разрушить, пропустил меня внутрь и согрел. Обволок невидимой защитой. Я попал в компанию, в которой все всегда, вне зависимости от происходящего смеялись, шутили друг на другом, заботились, друг о друге, помогали друг другу. Именно это чувство защищенности, сотканная из любви тех, кто состоит в этой семье, придало мне силы, вызвало во мне бурю эмоций, и я захотел стать похожим. Стать тем, кем никогда бы не думал, что смогу стать. Я захотел быть среди людей, у которых получилось создать нечто, что противостоит прогнившему человеческому обществу. И это необыкновенно.

Осознав все, — Паша повернулся к Наталье, — я понял, что сказки не вымысел. Они на самом деле существуют. И я попал в сказочную страну. И я не хотел бы уходить, покидать ее.

Мне больно, — Мятежный встретился взглядом с Франком, — от осознания того, что мы не все дошли до конца, что Саши нет с нами. Но я знаю, почему он поступил подобным образом. Так поступают в сказках, — Паша запнулся. — В добрых сказках, когда ради искренней дружбы, кто-то жертвует своей жизнью.

Дима не выдержав, отвернулся.

— И с этим надо смирится, ведь так или иначе, в нашем волшебном мире, добро победило зло.

Мятежный ждал, когда Франк посмотрит в его сторону, но тот не поворачивался.

— И если бы не человек, который, — Паша путался в словах, — который стал мне близким, который стал мне другом, всего бы этого у меня не было.

Дима наконец-таки встретился с ним взглядом.

— Ты можешь быть кем угодно для всего мира, — понизил Мятежный голос. — Но для моего ты бесценен. Ты тот, кто не смотря на все, поверил и принял меня, а после, спас от кошмара, с которым я жил всю свою прежнюю жизнь. И я обязан тебе за это до конца своих дней.

Все сохраняли молчание.