Еще не поздно

– Пожалуйста, – первым проснулся от наваждения Минаев, – не влезай в дела моей семьи. Ты ничего не исправишь и ничем не поможешь. Слишком поздно. Я, правда, не хочу портить с тобой итак неудавшееся перемирие. Хорошо?

Я кивнула. Не могу обещать ничего конкретного, но пусть думает, что я дала обещание. Мама твердила, не давай то чего не в силах сдержать. Но я была слишком капризной, чтобы уяснить золотое правило как следует.

Не говоря ни слова, Андрей присел на кровать рядом со мной, держа в руках стакан с водой. Когда он успел наполнить его?

– Вот выпей, – я как послушная девочка сделала большой глоток.

– Спасибо, – с благодарностью прошептала я. Андрей взял из моих рук стакан, не касаясь кожи, и поставил его на туалетный столик. Тут я заметила на безымянном пальце правой руки обручальное кольцо. Выходит, он действительно женат.

– Снова мир?

– Мир? – от волнения мой голос прозвучал жалобно.

– Я постараюсь меньше на тебя кричать, – шутливо сказал он, убирая упавшие пряди волос со лба. – Лена, отчитала меня как настоящая жена и велела поладить с тобой, иначе снова будет играть в молчанку.

– Она замечательный ребенок.

Его глаза задержались на моем лице.

– Я перед тобой в долгу, – прошептал он странным голосом, похожим на обреченность, – если тебе будет что-то нужно, не стесняйся и обращайся ко мне.

Он уже встал, собираясь уходить, как я спросила:

– Андрей Дмитриевич.

– Да? – спросил он через плечо.

– Можно взять отпуск через неделю? Я все понимаю, но мне необходимо…

– Хорошо, – ответил он, не дослушав, и скрылся за дверью.

Вздыхая, я уткнулась лицом в подушку.

Нас следующее утро меня разбудил настойчивый звонок мобильного. Спросонья нашарив телефон под подушкой, не глядя на номер, я зарычала.

– Да!

– Если через пять минут вы не спуститесь, я скину тебя с кровати.

Длинные гудки не дали сказать все, что я думаю о шефе. Временами он бесил до чертиков. Пыхтя, я встала с кровати, наспех оделась и спустилась вниз, бросая взгляд на настенные часы. Еще и шести нет.

Дурацкие повадки этого дома.

В столовой я заметила свежего и дышащего полного сил Андрея, с особым аппетитом уплетавшего салат.

– Не дали поспать? – поддел меня Минаев.

Я зло сверкнула глазами.

– Говорите чего хотели, и пойду спать, – буркнула я, не понимая, что задумал человек, сидящий за столом. Меня передернуло от того, на насколько грязном он сидел стуле.

Минаев поставил со стуком чистую тарелку на безобразно-грязный стол, выковыривая что-то вилкой.

– Умеешь готовить? – спросил он, не поднимая глаз.

– Нет, – быстро ответила я.

Я скривилась от звука издаваемой вилкой о тарелку.

– Жаль.

– Вам бы не помешала уборка в доме, авось после этого у вас будет еда.

Андрей поднял зеленые глаза.

– Уборка? Вроде чисто.

– Чисто в двух комнатах: моей и Лены, а здесь, – обвела я руками столовую, – настоящий сральник. Пару дней и мы станем питаться тараканами.

Минаев и виду не подал на мой презрительный тон, сочившийся ядом.

– Это дом холостяка, кому какое дело до того, как оно выглядит?

Мое, – хотелось кричать мне. Но покорно молчала, зная, что Минаева мои заявления приведут в ярость.

Швырнув от безысходности вилку, Андрей Дмитриевич поднялся из-за стола.

– Я уезжаю, – сказал он, ясно выражая свое нежелание посвящать меня в свои дела. – С вами останется Дмитрий, на случай если что-то будет нужно.

– О, очень мило с вашей стороны.

Он отчего-то нахмурился, приводя меня в замешательство.

– Что? – спросила я.

Минаев достал из кармана джинс пачку сигарет, подошел к окну и спросил: – Не возражаешь?

Я подумала с минуту, раздумывая над тем, что ответить, как воспоминания нахлынули с головой. Вот так несколько дней назад мы встретились. Кажется, прошло много времени, а на самом деле совсем ничего. Андрей Дмитриевич над чем-то задумался, сунул сигарету за ухо и сложил руки на груди.

– Если не нравиться дым просто скажи, зачем пытаться лгать?

От его проницательности мурашки по коже.

– Извините, – более идиотской фразы не придумаешь. – Могу я уйти к себе?

– Я не все сказал. Тут несколько тысяч, – говоря это, Минаев протягивает толстую пачку банкнот. Моя рука задержалась в нескольких миллиметрах от его сильной ладони, покрытой темным загаром. – Бери.

Его глубокий, богатый оттенками с хрипотцой голос эхом отдавался в столовой. От голоса Андрея Дмитриевича, я невольно начинала таять. Необходимо лечь и наваждение пройдет так же легко, как и появилось.

– Зачем? – спросила я, в надежде направить мысли в более приземленное состояние. Но судьба продолжает играть со мной. Черная шелковая рубашка натянулась на руках, открывая взор на татуировки. Будучи ребенком, я сходила с ума по татуировкам Андрея. Я знаю каждую из них, как и когда были наколоты и в каких местах, но увидеть их вживую…

– Вот вы где голубки! – вдруг раздался голос в столовой. – Чего вы оба хмурые?

Тряхнув головой, полностью собравшись с мыслями, я осмелилась посмотреть на Андрея Дмитриевича. Тот озлобленно уставился на Дмитрия, обещая долгую и мучительную расправу.

– Эй, эй полегче, – поднял примирительно руки Дмитрий, – Я тут не причем и вчера все тебе объяснил!