Еще не вечер

Восемь вырванных листов в конце книги, листы старались рвать аккуратно и под самое основание, поэтому в том месте книгу почти разломили. Виктор сразу на месте разрезал и отогнул корешок — частицы старого сухого клея ссыпались вдоль разлома, свидетельствуя, что он появился не когда-то «тогда», а в сегодняшнее именно время.

На титуле красивым уверенным почерком дарственная надпись: «Дорогому сыну, желаю прочитать ее до конца». Даты нет, однако нетрудно понять — это не подарок священнику от его отца, который погиб, когда мальчику было всего три года. В таком возрасте детям книжек еще не дарят, к тому же — Лермонтов не детский совсем поэт, во всяком случае — не для самого младшего возраста. Сестра покойного тоже предположила, что книга назначалась не брату, а его отцу от деда. «То есть от мужа бабушки». — «А кто он был?» Женщина смутилась слегка, глаза ушли в сторону: «Работал в ЧК». — «В ЧК, в нашем городе?» — «Да. Но своему младшему брату — моему деду — она подробностей про мужа не сообщала. А арестована была вслед за мужем, которого, судя по всему, расстреляли».

Виктор положил книгу обратно на столик, взял блокнот и написал третью позицию — «Ключи».

Женщина, пока он просматривал книги, проверила ящики, а в шкафу — карманы одежды, и ничего не нашла.

Куда делся второй комплект? Правильнее, это был первый.

Естественной представляется только гипотеза, предложенная сходу Владимиром: ключи находились в кармане пиджака священника, их вынули грабители для визита в квартиру.

Те самые, что стремительно вдруг сбежали?

Плохо лепится.

Или попытка похищения икон инсценировка, а цель — нечто бывшее или предполагавшееся в квартире священника?

Однако убийство тогда никак не есть стечение обстоятельств.

Только вот, если намеренное убийство, не слишком ли тонко?

С технической точки зрения смертельный удар в висок, но очень дозированный, дело трудное, ненадежное — жертва может сознание потерять не сразу и крикнуть на помощь, или скоро прийти в себя, хотя бы на какое-то время, достаточное чтобы «ноль два» позвонить… у священника был мобильник, его не забрали.

И вообще к чему такая щепетильная игра, если шли не на иконы стоимостью в сотни тысяч долларов, а на что-то гораздо большее?.. Нет, никак не получается с инсценировкой.

А с побегом паническим получается?

Тоже нет, и «кто-то спугнул» — не слишком внятное объяснение, не поддается конкретизации — кто, чем, как спугнул?

Виктор посидел пару минут с пустой головой.

Вспомнился отцовский совет: «Расставь всех участников и сосредоточься на этой картинке — она может ожить, и что-то покажет».

Несложно.

На первый, и очень легкомысленный взгляд.

Мыслимое трудным — оказалось простым, но не в радость, а в полное отвращение. Ко всему уже, без разбора: не готов был узнать, что человеческая жизнь тоже товар, не из самого, причем, дорогого разряда; показалось, дело его бессмысленно — ничего не значит в таком сумраке человеческого сознания. Страх метнулся от явившейся бездны… он же и отрезвил — отступление невозможно на нравственном поле брани, даже если он останется во Вселенной один.

— Пистолет я тебе завтра передам, а с остальным надо пару дней подождать.

— Хорошо.

— Кушай, дорогой, выпьем еще вина.

Сделав две неудачные попытки сконцентрироваться, Виктор пришел в раздражение, и другого способа одолеть его, кроме чая, придумать было нельзя. Нервность, вдобавок, спровоцировала аппетит, тот потребовал, несмотря на позднее время, что-то отправить внутрь.

Виктор прошел на кухню — в холодильнике много разного — собрался обсудить сам с собой пищевой продукт, для сна мало обременительный…

…только вот аппетит отчего-то угас.

Рассеянность в голове, чаю надо выпить, и спать; он включил чайник и отправился назад под торшер.

Мысли вернулись к церкви — хорошо видится помещение… не в дневном свете, а в неярком ламповом, как сейчас… вид словно извне и немножечко сверху… силуэты… два человека кладут что-то на пол, идут вглубь… почти исчезают из поля зрения… нет, обозначились — один вытянулся вверх, другой снизу ему помогает… принимает от верхнего что-то, бросает рядом… еще принимает… смазалось, завертелось… свет стал гаснуть, погас совсем… Виктор, сопротивляясь, попытался вернуть ту сверху-извне позицию, вернуть происходящее…

Стоп, что вернуть?

Фу, ерунда!

Сам спровоцировал этот глюковый ролик, и сейчас в голове отчетливо некомфортное ощущение.

Впредь надо быть осторожнее.