Ещё о женЬщинах

Если нет цели никакой, если жизнь для жизни нам дана, незачем жить. И если так, то Шопенгауэры и Гартманы да и все буддисты совершенно правы. Ну а если есть цель жизни, то ясно, что жизнь должна прекратиться, когда достигается цель. А ведь цель-то достигнута — это он, лирический герой! Апокалипсис читайте: в уставе всё сказано, и нечего тут самодеятельную песню разводить.

«Ведь только подумать, какое великое дело совершается в женщине, когда она понесла плод или кормит родившегося ребёнка. Растёт то, что продолжает, заменяет нас», — говорит этот придурок. Что? Заменяет? Нас заменяет? Нет, дети могут, если им угодно, оставаться маленькими сопливыми детьми, но отнюдь не претендовать заменить Нас. А то мы их съедим. Они очень вкусны. И мы знаем, где взять.

А ведь они так и норовят. И они в своём праве. Потому что в глубине-то души, если уж совсем-то окончательно не врать, он тоже всё понимает. Что он не только лирический герой, а вообще мужчина, то есть существо, нужное лишь для осеменения человека, да и то не особенно. А в остальное время пригодное для воинских подвигов, развития культуры и искусства, спортивных и научных достижений. Для буйной уголовщины, задушевного пьянства, игры в нарды, виндсёрфинга, плетения никому (кроме лирического героя) не нужных лаптей, бани, спиннинга, всеобщего избирательного права, виртуозного мата. Всю эту чепуху мужчины называют творчеством, а ведь творчество — это совсем другое. Это создать вселенную или человека. Создать, сказал я, а не штамповать уже существующую модель.

Мужчина — это роскошь, всякий мужчина есть неповторимая лишность. Это видно даже при первом взгляде. Между ног болтается, вы думали — продолжение рода? Да как бы не так — вспомним Афинский Партенон. Это — УКРАШЕНИЕ! И неспроста мужчина так гордится, если член у него большой, а ведь для деторождения и доброго секса размер не имеет значения. Это для красоты, а кто скажет, что описываемый орган вовсе не красив, тот пошлая дура — ещё Пушкин заметил, что женщины напрочь лишены чувства прекрасного. И правильно, зачем им, носительницам живой жизни, какое-то там, на фиг, чувство, тем более этого сомнительного прекрасного.

Многие насекомые очень хорошо это понимают. И они не могут себе этой роскоши позволить. Также понимают это некоторые люди, например понимали амазонки. И они, как мне думается, выжигали себе правую грудь не только потому, что она так уж сильно мешала им метать копьё или стрелять из лука. Что-то советским спортсменкам не мешала! А затем, чтобы, во-первых, менее соблазнять мужчин, а во-вторых, чтобы самим их менее хотеть. Потому что, уважаемая, выжгите-ка себе правую грудь в кустарных условиях без обезболивания, так вы ещё не скоро захотите мужчин, из-за которых принято так поступать. Думаю, не скоро. Притом амазонки были нормальной ориентации и ежегодно совокуплялись с самцами соседних диких ахейских племён. А также с ахайцами, данайцами, пеласгами, — вообще с кем попало. Некоторые, говорят, даже с мирмидонянами, хотя это, вероятно, пустое еллинское баснословие.

Многие мужчины считают, что они умнее, сильнее, храбрее, и все подобные сравнительные степени, женщин. Опыт показывает, что всё наоборот, но мужчины продолжают считать по-своему, и им не просто нравится, но и жизненно важно так думать. Почему? Да потому что полноценным женщинам безразлично, круче ли они мужчин. Они необходимы, они — земля. А мужчины — соль земли. Но дело в том, что земле совершенно не нужна соль, и всякий огородник это подтвердит.

Естественно, мужчинам это не нравится. И многие из них судорожно, как Гитлер, но с гораздо большим удовольствием, оттягивают свой конец. И главный враг мужчины, конечно, подстерегающий его сын. Дочь тоже, но ту, по идее, можно будет, когда подрастёт, взять замуж. Потому, несмотря на весь европейский фольклор про тёщ, многие матери подсознательно желают скорее спихнуть дочерей замуж или отправить на панель, а отцы наоборот часто недружелюбны к женихам. Потому что старая жена надоела и неаппетитна, а дочь как раз аппетитна. И вследствие того её следует понять, и тогда она станет вам другом. Но до первого ребёнка, как водится. Притом если не помешает мать, а иначе и дочерей придётся проглотить, и тут их аппетитность тоже пойдёт на пользу.