Еще один баловень судьбы (СИ)

— Из дипломатических источников, — стемнил Антон и продолжил: — Из них же мне известно, что Пишегрю отверг предложения Конде и кроме самого факта переговоров его обвинить не в чем. Кстати, агенты роялистов подкатывали с аналогичными предложениями и к другим командующим армиями — например, в прошлом году к Бонапарту. Что касается Моро, то его вполне могут обвинить в снисходительном отношении к поверженным германским правителям (курфюрсту Баварии, маркграфу Бадена, герцогу Вюртемберга), из которых можно было выдавить значительно больше денежек, чем выдавил Моро…

— Но Пишегрю после этих переговоров стал очень уж пассивен в военных действиях, что заметил Карно и потребовал его замены на Моро…

— А ты помнишь, что Моро был выдвиженцем того самого Пишегрю и остался его другом? Быть может, Пишегрю решил активно заняться политикой и договорился с Карно на такую рокировку? Решил, кстати, не зря, раз является сейчас президентом Совета Пятисот…

— Выходит, что я напрасно передал этот компромат Баррасу? — озадачился Бернадот.

— Очень зря, — убежденно сказал Антон. — В руководстве республики сейчас идет подковерная борьба, основными персонажами которой являются Баррас, Пишегрю и Карно. Вот ты дал козыри в руки Баррасу, который теперь вполне может арестовать Пишегрю как скрытого роялиста, да и Карно, как его пособника, и станет в итоге негласным диктатором. Но я спрошу вас обоих: популярен ли Баррас у народа?

— Очень популярен! — хохотнул Бернадот. — Он основной герой анекдотов про разжиревших и развратных нуворишей…

— Значит, он выдвинет вместо себя какого-то подлинного героя и скорее всего генерала — только ему подконтрольного. Еще вопрос: с каким генералом Баррас уже удачно сотрудничал?

— С Бонапартом, — выпалил Франсуа и густо покраснел.

— Бонапарт может его поддержать, — раздумчиво сказал Бернадот. — Вот только он сейчас воюет в Египте и Сирии, где завяз, похоже, надолго. Да и пулю или ядро шальное вполне можно там схватить…

— Есть еще Гош и Массена, — напомнил Антон. — Да и ты вполне известен и, к счастью, уже под рукой…

— Мне Баррас вдруг стал откровенно антипатичен, — замотал головой Бернадот. — Вот Карно я бы поддержал. Чтоб нам с тобой встретиться часа на три пораньше!

— Еще ничего не потеряно, — возразил Антон. — Я как раз шел к Карно с предупреждением о возможном роялистском перевороте, но меня не пустил к нему секретарь. Думаю, что с тобой меня все-таки к нему допустят?

Глава семьдесят четвертая. Заговор с Карно

Вечером 5 августа 1797 г Лазар Карно, временный глава Директории (на 3 месяца), беседовал с младшим братом в гостиной своих аппартаментов в нижнем этаже Люксембургского дворца. Вдруг в комнату вошел слуга с удивленной миной на лице и сказал:

— Простите, мсье, но к Вам посетители…

— Что же тебя так удивило, Люсьен? — спросил 44-летний директор исполнительной власти Франции.

— Они желают войти через окно!

— Это что, ротурьеры (простолюдины)?

— Нет. Один из них генерал и другой человек приличный…

— Что за ерунда! Где они?

— Стоят под окном Вашей спальни, мьсе.

— Ну, веди к ним!

За приоткрытым по случаю жаркой погоды окном Карно действительно увидел в вечерней мгле два силуэта, один из которых был в генеральском мундире.

— Что Вы хотите мне сказать, господа? — спросил Лазар с раздраженной ноткой в голосе.

— Многое, мсье директор, — ответил генерал. — Прошу Вас не сердиться, но мы очень хотим остаться незамеченными…

— Так это Вы, Бернадот? — спросил Карно удивленно. — Но как Вы сюда залезете? От подоконника до земли будет метра два с половиной…

— Легко! — хохотнул Бернадот, встал ногой на тотчас подставленные крест накрест руки Антона и, будучи подкинутым, мигом оказался на том самом подоконнике. Спрыгнул, повернулся, ухватился за конец веревки, заброшенной ему вслед, и втащил в окно ловко перебиравшего по стене ногами напарника.

— Я забыл, что имею дело с бравыми воинами, — поощрительно улыбаясь, сказал Карно. — Так мы пройдем в гостиную или Вы из соображений тайны будете говорить со мной здесь, в темноте шамбре ла куше (спальни)?

— Нет, нет, — улыбнулся Бернадот. — Мы опасались идти по коридорам дворца, где полно соглядатаев. Но позвольте представить моего спутника: Антуан Фонтанэ, бывший полковник штаба в корпусе Сен-Сира и бывший сотрудник Талейрана.

— Кругом бывший… — не преминул заметить Карно. — Впрочем, Ваше имя мне попадалось в военных сводках и всегда с похвалами: "обеспечил разведку позиций противника", "наладил связь между армиями", "бескровно захватил крепость", "разработал операцию по окружению и пленению имперской дивизии"… Но скажите, почему Вы зоветесь Фонтанэ, а не Фонтенэ?

— Это американизированный вариант французской фамилии, — нашелся Антон. — Я ведь родом из Луизианы, из-под Нувель Орлеана.

— Ого! Прибыли помогать праматери Франции?

— Именно так, мсье.

— Приношу Вам благодарность от французской Директории. Орденов и медалей в нашей республике принципиально нет, но наградное оружие я Вам обещаю. А почему у Вас не сложилась карьера в аффере энтранжер (МИДе)?