Еще один Фэнтезийный мир. V2.0

— Ну сам подумай, Фамб, откуда я мог знать, что ты наложил на него какое-то идиотское заклинание?

— Да… да хоть от своего проклятого шпиона!

— Ну знаешь… Что бы ты там не говорил об интригах, а ты неплохо научился скрывать свои действия.

— А что мне еще оставалось делать, отправляясь в эту варварскую империю?

— Взгляни на это с другой стороны, Фамб. Теперь его намного легче прокормить.

Разжалованный улфлулдар и попавший в немилость посол склонились над небольшим курганчиком из одежды. На его верхушке сидела маленькая белая мышка или скорее даже мышонок.

— Пара ломтиков сыра в день — это и вправду немного, но как и чему я буду его учить? И потом, в моей комнате террариум с Аврискими летающими гадюками. — Я ведь могу просто случайно перепутать и скормить им его!

— Ну можно ведь поставить на него какую-нибудь метку. Например… маленькую шляпу волшебника. Знаешь, красную со звездами.

— Ты видел хоть одного волшебника в красной шляпе со звездами?

— Ни одного, но это просто потому, что вы все неправильные волшебники. А настоящие волшебники должны носить именно такие шляпы.

— Во имя всех богов, Холдар…

— Я просто пытаюсь мыслить позитивно.

— Холдар!

— Можно подумать, это я здесь разбрасываюсь заклинаниями направо и налево. Зачем ты вообще это сделал?

— Чтобы он никому не проболтался. Разве не очевидно?

— Просто гениально…

— Ну я же не думал, что он и вправду проболтается. Тем более, что мышей он боится… Думал, это его остановит.

— Да он попросту забыл об…

— Вот именно, забыл, и все было бы прекрасно, если бы кое-кто…

— Так значит, опять ты обвиняешь меня?!

— А кого я могу обвинять еще?!

— Слушай, не думаю, что нам стоит драться по из-за этого, — медленно произнес Холдар, стараясь успокоить начавшего заводиться волшебника.

Холдар прекрасно знал, что колдовать в этой камере нельзя. Более того, он сам пару лет назад проводил проверку камер на их способность заглушать магию. Да и сам Фамбер говорил, что колдовать он не может. Но в тоже время только что прямо на его глазах человек превратился в мышь. Конечно, это был особый случай, ведь заклинание было наложено раньше. Но в тоже время, если Фамбер и вправду разозлится… Холдар предпочитал посидеть в камере, чем покинуть ее по частям. Распавшись на те маленькие шарики, из которых, если верить волшебникам и прочим недостоверным источником информации, состоит все окружающее.

— Может быть, так даже лучше, — заметил Холдар. — Мы бы могли…ну например, попросить его найти ключи или еще что-нибудь в этом роде.

— Ничего не выйдет, — отрезал Фамбер. — Ты не сможешь заставить мышь принести ключи. Разве что будешь дрессировать ее.

— Но разве это не Шус?

— Мышь не может быть человеком. Становясь кем-то ты становишься им в полной мере. Превратившись в мышь Шус стал думать как мышь. А не убежал он до сих лишь потому, что до смерти перепуган и надеется, что если не будет двигаться его не заметят и не съедят.

— И ты ничего не можешь с этим сделать? — уточнил Холдар.

— Для того, чтобы превратить его обратно, понадобится достаточно много времени и множество ингредиентов, которые здесь не раздобыть.

— Я бы сильно удивился, если бы все можно было решить как-нибудь просто.

— Магия крайне сложное и тонкое искусство, Холдар. Никогда ничего не бывает просто.

— Я про то же…

* * *

До ночи в жизни Втри не произошло никаких глобальных изменений. Если быть точнее, то за эти долгие часы вообще ничего не произошло. Ни с кем, кроме Ульчиты Втри не разговаривала. Да и с ней перемолвилась лишь парой фраз. Старушка оказалась не слишком разговорчивой, а любые попытки Втри расспросить, кто же она такая или почему так внезапно решила помочь, игнорировала.

В попытках убить скуку Втри пыталась наблюдать за жизнью в гареме. Скоро это занятие ей наскучило по той простой причине, что большинство населения занималось примерно тем же, что и она, то есть все скучали. Конечно, они собирались в группы, сплетничали, некоторые пытались что-то мастерить из обломков штукатурки или костей, то и дело бросали быстрые взгляды на Втри, но подойти баялись. Ведьмочка приложила немало усилий, чтобы придать себе вид, ясно дающий понять, что первая, кто посмеет к ней приблизиться, в первую очередь познакомится с ее туфлей. Причем много ближе, чем хотела бы.