Еще один реальный способ улучшить нашу жизнь (СИ)

У Аркадия от одного только представления, что на все эти инициативы его филиала предвыборного штаба ему выскажет дядя, на голове зашевелились остатки волос.

* * *

И все же, как быстро время летит! Вроде, еще вчера он, Андрей Васильев, пытался в отделе кадров «Шестерочки» для себя учебный отпуск вытребовать, ан уже все! Производственная практика для третьего курса студентов заочников к концу подходит. Два оставшихся дня — это же совсем уже ни о чем! Надо новое место работы срочно подыскивать, чтобы не оказаться альфонсом, живущим за счет средств своей подруги.

Собственно, Андрей и надеялся после единственного на сегодня судебного заседания, заявленного в графике у судьи Остроумовой, к которой он был прикреплен, отправиться с потенциальными работодателями пообщаться. Ага, об этих своих надеждах он забыл сразу, как только подошел к парадному входу места своей практики. Вот прямо почувствовал, едва возле входа в здание суда саму Остроумову увидел, что быстро и легко его сегодняшний учебно-производственный день точно не закончится.

— Здравствуйте, Зоя Павловна, — поздоровался он со своей судьей, жадно курящей сигарету прямо на ступеньках высокого крыльца, на глазах проходящих мимо граждан.

— Андрей! — Судья Остроумова отбросила себе под ноги недокуренный бычок, с гримасой отвращения на лице наступила на него невысоким каблуком своих элегантных кожаных туфель. — Умоляю, сиди сегодня на заседании тихо, как мышь, и молчи. Чтобы я от тебя вообще ни одного слова не слышала.

Вообще-то подобные предупреждения в свой адрес от Остроумовой Андрей регулярно получал… но вот это вот сочетание предупреждения с сигаретой… Особенно, если учесть, что Зоя Павловна как бы и не курит вовсе… Согласитесь, есть о чем задуматься.

— Что случилось, Зоя Павловна? — Не наигранно удивленно поинтересовался студент. Он-то, грешным делом, думал, что после прогремевшего на всю страну блога с поддельной парой, заявившейся к ним на развод, основной пик нервотрепательства уже прошел.

— Миллиардер Владимир Полторанин, вот что случилось. — Отозвалась судья самым, что ни на есть, злобным, желчным голосом. — Он уже два года разводится с женой. Та потребовала от него отступного на миллиард с лишним. И вдруг в одночасье поставила новое единственное условие разводиться именно у меня. Полторанины даже какую-то юридически обязывающую бумагу между собой подписали, что мое решение признают окончательным и не подлежащим пересмотру.

— А как же положение, что мы разводим исключительно по месту прописки?

— Да что ему, миллиардеру, какая-то прописка. Купили в одночасье квартиру прямо вон, в том доме, под окнами нашего кабинета, прямо тут же прописались, и сам председатель нашего суда, Геращенко, передал мне сегодня с утра их дело для экстренного рассмотрения. Даже времени ознакомиться не дал, сказал судить, как мне моя судейская совесть подсказывает.

— А меня вообще пустят? — вполголоса поинтересовался Андрей, когда они достигли дверей зала судебного заседания, наглухо оцепленного плечистыми мужиками в какой-то необычной черно-серой форме, похожей на военную.

— Там у них между собой особое условие подписано, никак не воздействовать на обычное проведение суда, — Зоя Павловна тоже отвечала приглушенно, словно опасаясь, что и ее саму могут не пустить. — Они, вроде как, запланировали обычное заседание, обычного районного суда, после чего провести совместное символическое сжигание каких-то своих совместных вещей. Даже, говорят, на эту церемонию журналистов от разных телеканалов с пожарными пригласили.

Несмотря на опасения Андрея, в зал его пропустили вообще без всяких вопросов. Просто расступились, давая проход внутрь. Васильев сразу же на свой стульчик уселся, чуть сбоку от места, занимаемого секретарем судьи. Вскоре, в зале показались дополнительные мордовороты, окинувшие помещение очень цепким взглядом и обошедшие весь зал с какими-то попискивающими приборами, а потом и сами разводящиеся, не глядящей друг на друга парочкой, пожаловали. Точнее, двумя отдельными парочками. К каждому бывшему супругу еще по одному одетому с иголочки и очень важному адвокату прилагалось.

Само заседание было… почти обычным. Разве что из-за пространных речей адвокатов затянутым очень, да еще суммы стоимости отдельных элементов из числа совместно нажитого в браке имущества с постоянно звучащими сотнями миллионов и миллиардами немного царапали непривычный слух. Ну, и взгляды миллиардера. В момент оглашения этих исковых требований со многими нулями он эдак снисходительно посматривал на свою бывшую половинку, словно усмехаясь: «давай, дурочка, надейся на несбыточное».

Собственно, так все и тянулось вплоть до самого оглашения вердикта судьи.