Еще один шаг

А что рассказывал отец про поморов? Дружные они и сильные. В Белозерске все из поморов. Валерка не прав.

— Нет! — сказал Алешка убежденно. — Не забыли нас.

— Знаешь ты!

— Знаю… — Алешка приподнялся, прислушался к новому удару грома. — Попробуй найди нас в таком бору… И все-таки нас, наверно, ищут… Разве ж папанька нас оставит?

— Ага, — всхлипнул Валерка. — Ты давно так говоришь…

Алешка вытер Валерке глаза, нос:

— Не может того быть, чтобы не нашли. Только и нам стыдно нюни распускать.

Мальчики замолчали. Новый удар грома был сильнее прежних. Избушка задрожала.

Братьям все казалось: ветер вот-вот поднимет хижину и унесет вместе с ними куда-нибудь далеко, и каждый раз при очередном ударе грома и яростном порыве ветра крепче прижимались друг к дружке. Алешка тянул к себе Урагана и чувствовал, как Ураган то и дело вскидывает голову, неспокойно водит ноздрями, словно принюхивается к чему-то.

Только перед самым рассветом братья уснули. И тогда ветер, наверно вконец рассердившись и собрав все свои силы, рванулся под крышу и, приподняв левый край ее на своих могучих плечах, сорвал, бросил на землю.

Алешка сначала не понял, что случилось, но в следующую секунду, сообразив, в чем дело, потащил полусонного Валерку в угол, где уцелела часть крыши, поманил Урагана.

Ветер постепенно утихал, и тогда пошел мелкий густой дождь. Мальчики отодвинулись еще дальше, под самую стенку.

— Теперь они… вскочат, — тихо, словно боясь, что его услышат, шепнул Валерка.

— Что ты? — Алешка ответил как можно спокойнее. — Ураган с нами.

Скрючившись, Валерка настороженно слушал шум дождя и все время гладил мокрую голову Урагана.

К утру дождь затих, лишь изредка одна-две капли залетали в раскрытую крышу. Зеленая пихта, склонившись, любопытствуя, заглядывала внутрь хижины, словно спрашивала: «А как вам ночевалось?» Мальчики молча смотрели на приветливую пихту, на совсем поблекшие звезды, У порога застыл круглый, чуть удивленный глазок дождевой воды, и котелок, который они не убрали под печку, был полон воды, а оставшийся ботинок намок и блестел от влаги.

— Вставать будем, — сказал Алешка, хотя очень хотелось полежать. Он помог Валерке, и тот, морщась, прошел с ним несколько раз от порога к столу и обратно.

— Не могу больше… Ноги не держат.

— Ладно, полежи, а я крышу починю. А то, может, снова дождь пойдет…

Валерка ничего не сказал, пусть Алёшка и крышу чинит, а он полежит.

Вблизи от хижины Алешка нарезал веток, приставил их к стене и, с трудом взобравшись на крышу, принялся закрывать ими брешь. Ветви ложились хорошо, оставалось положить еще несколько — и брешь будет заделана. Кое-как уложив их, Алешка закончил работу и усталый прилег здесь же, на крыше.

Вблизи запела пичуга, ласково коснулся лица теплый луч солнца. Алешка в это мгновенье забыл, что пора слезать, идти за водой, что ждет Валерка. Далеко-далеко расстилался лес. Он был как бы соткан из дождевых капель, они сверкали на солнце, ветер слегка покачивал ветви, и они роняли короткие золотые молнии в траву. Но сколько ни смотри, а пора слезать, разжигать печку, идти за водой. Предстояло переделать очень много работы.

Алешка сполз вниз, однако дальше не пошел, сел на землю и привалился к стене. Что с ним? Алешка не на шутку испугался: что будет с ними, если он не сможет ходить? Кто принесет воды?

— Лешка! — позвал вдруг Валерка.

— Я сейчас.

Кликнул Урагана и, опираясь о сильную спину собаки, встал. Идти было трудно, но с Ураганом все-таки легче.

В хижине стало очень зелено от теней, от ветвей, застрявших в проломе крыши, и Алешка не сразу разглядел брата. Лицо его, глаза, руки тоже были зелеными.

— Долго ты там… на крыше.

— А что я, в бабки играл?

Алешка присел перед печкой, подложил валежника, поставил котелок с дождевой водой.

— Вот сейчас чаю напьемся… А потом за ягодами пойду.

— Далеко не ходи. И дверь не закрывай. Чтоб я видел.

Валежник быстро разгорался. Алешка поправил котелок, огонь запылал ярче.

— И валежника маловато… Сходим принесем… Ураган!

Опираясь на палку, Алешка вышел. Возле избы он вынул из кармана спичечный коробок, сосчитал оставшиеся спички. Их было четыре. Всего четыре! Вчера, когда он зажигал валежник, он совсем позабыл, что спички могут выйти. Теперь-то он вспомнил.

Что же делать? Сказать об этом Валерке? А зачем? Из оставшихся спичек, как ни старайся, больше не получится. А почему? Вспомнился рассказ, который он однажды прочитал. В нем говорилось об одном путешественнике, который вот так же, как Алешка с братом, долго блуждал, только не по лесу, а по тундре, оставшуюся спичку он разделил на четыре дольки. Четыре дольки. Это значит, у Алешки — четырежды четыре — будет шестнадцать спичек! Только надо умело разделить каждую спичку.

Алешка сразу же достал нож, который он носил с собой, разложил спички на пеньке и осторожно каждую спичку разделил на четыре части. Все обошлось благополучно. А он боялся: сера соскоблится, отвалится. Одна лишь долька стала негодной, но и ее он не выбросил. Все спички завернул в сухой листок и сунул в коробок обратно. Теперь они с Валеркой обеспечены на много дней вперед.