Еще один шанс (ЛП)

— Так тихо. Ты спишь? — позвала Харлоу из ванной. Я взял письма и пошел в ванную. Она заметила их сразу, и улыбка тронула ее губы. Если бы у меня не было ее, эти письма были бы золотыми. Но она была здесь.

— Ты собираешься прочитать их? — спросила она.

Я посмотрел вниз на них и затем назад на нее. — Нет, — я ответил. — Я не должен. Они были для Гранта, у которого не было его Харлоу. У меня есть моя Харлоу. Того Гранта не существует. Сломанный, опустошенный человек, которому ты писала их, никогда не будет существовать. Но я собираюсь сохранить их. Убери их. Возможно, однажды мы достанем их и вспомним. Только не сегодня.

Она наклонила голову на бок, и мокрые локоны коснулись ее шеи.

— Ты бы не был опустошен. Лила Кейт заполнила бы пустоту, которую я оставила бы после себя.

Может быть. Но она никогда бы не заменила то, что женщина, которой принадлежит моя душа, ушла.

— Лила Кейт всегда будет моей девочкой. Я буду беречь и любить ее до своей смерти. Но ты. . ты любовь всей моей жизни. Ты моя навсегда. Я буду стареть, любя тебя.

Харлоу вздохнула, но это был счастливый вздох. — Ты скользкий болтун, Грант Картер. Настоящий скользкий болтун.

— Харлоу?

Она села в воде.

— Да?

— Ты выйдешь за меня замуж?

Она хихикнула и подняла палец с кольцом с бриллиантом. — Мы уже сделали это. Помнишь? Я сказала "Да".

— Завтра. Ты выйдешь за меня завтра?

Она посмотрела на меня в этот момент, словно я потерял мой разум. — Мы только что вернулись домой из больницы.

Я кивнул. — Да, но я хочу назвать тебя моей женой. Я хочу, чтобы твоя фамилия была Картер. Я хочу, чтобы ты была моя.

— Я твоя. Я буду в течение очень долгого времени теперь.

— Пожалуйста.

Она прикусила нижнюю губу и выглядела так, словно обдумывала это. Наконец, она позволила своей нижней губе освободиться.

— Три недели. Дай мне три недели. Мне нужна помощь Блер, чтобы купить платье, и дать твоим родителям, моему папе, и Кольтам время, чтобы построить планы вернуться сюда. Торжество не должно быть дорогим. Я на самом деле предпочитаю простое. Но я хочу увидеть здесь людей, которых мы любим.

Я мог бы дать ей три недели, если это было то, что она хотела. — Решено.

Она встала и указала на полотенца. — Не мог бы ты передать мне одно из них? Мне нужно позвонить Блер.

Пузыри и вода, стекающие вниз по ее обнаженному телу, заполучили моё полное внимание. Я не мог прикоснуться к ней, пока ее кардиолог не разрешит. Но смотреть на нее было так чертовски приятно.

— Я замерзла. — Смех в ее голосе вырвал меня из похоти. Я потянулся за полотенцем, подошел к ней и обернул его вокруг ее. Как только я наклонился, чтобы поцеловать ее, крики нашей дочери наполнили комнату через радио-няню. Харлоу мягко толкнул меня. — Поспеши, иди проверь ее.

Я повернулся и побежал. Шагнув в ее комнату, я повернул выключатель, чтобы яркий свет не повредил ей глаза. Когда она увидела меня, стоящего над ней, она перестала плакать и пинаться ногами, жадно сосясвой кулак. Это был ее голодный знак. Медсестры научили меня этому.

Я взял ее на руки и отнес на пеленальный столик, чтобы освежить ее, а затем мы пошли увидеть маму. Мне нужно было спуститься вниз и наполнить бутылочку, и Харлоу не одобрит, если я оставлю взволнованную Лилу Кейт в ее комнате.

— Кто-то голоден и хочет навестить маму, пока я наполню бутылочку, — сказал я, неся Лилу Кейт к ее матери, которая быстро надела ночную рубашку и нырнула в кровать, чтобы я мог уложить Лилу Кейт рядом с ней.

— Эй, ты, — она посмотрела на дочь. — Ты готова что-нибудь поесть? Эта рука не будет вкусной очень долго.

Я оставил их наверху и направился вниз, чтобы наполнить бутылочку.

Харлоу

Я была вынуждена выпихнуть Гранта из дома этим утром. Он шел и разговаривал по телефону с подрядчиком. Так было всегда, с тех пор, как он начал работать, он тратил много времени на телефон. Расстройство, запечатленное на его лбу, было трудно пропустить. Лила Кейт спала большую часть дня, и я отдыхала, когда она спала. Когда она бодрствовала, мы обычно лежали на моей кровати, говорили и играли. Это было не трудно.

Было время обеда, и она была готова разволноваться, поэтому я принесла ее вниз и положила ее в люльку, пока наполняла бутылочку. В дверь позвонили как раз тогда, когда ее бутылочка была достаточно теплой. Я вытащили ее из горячей воды, и осушила ее, затем направилась к двери.

Человек, которого я никогда раньше не встречала, стоял на другой стороне, но не нужно было его знать, чтобы выяснить, кто это был. Сходство было слишком сильным — его лицо было старой версией Гранта. Это был его отец. Человек, о котором мы никогда не говорили.

Всякий раз, когда я упоминала его, боль в глазах Гранта заставляла меня отступать. Я знала, что он понятия не имел, где его мать, и он сказал, что, когда она позвонила ему, он дал ей знать о ребенке. Я прошла через семь месяцев беременности, и две недели прошло с рождения Лилы Кейт, а она все еще не позвонила проверить нас.

— Здравствуйте, — сказала я, нарушая молчание.