Еще один шанс (ЛП)

Я купила тебе больше одежды, чем ты когда-либо износишь. Я складывала их и перекладывала миллион раз. Я продолжаю убеждаться, что твои маленькие платья висят правильно в твоем гардеробе и что у тебя есть соответствующая обувь под любой наряд. Глупости, на которые ребенку все равно. Но это дает мне занятие, пока я жду тебя.

Я также делаю для тебя альбомом из вырезок с фото твоего папы и меня. Есть даже некоторые с нами тремя. Я люблю ту, где твой папа держит свою руку у меня на животе. Словно он держит тебя. Твой папа нанял фотографа, который приехал в дом и сделал наши фотографии вчера — сюрприз для меня. У нас теперь есть самые замечательные семейные фотографии во всех моих любимых частях дома.

На самом деле, качели под деревом-это моя любимая часть дома, и я могу сказать, что покачала тебя там в первую очередь. У меня есть фотографии- доказательства этого. Это фото на обложке твоего альбома.

Ты узнаешь его сразу. В один прекрасный день, я представляю себя сидящей рядом с тобой на нашем крыльце и просматривающей эту книгу. Надеюсь, она будет храниться с любовью, на протяжении многих лет. Ты увидишь, как много любви ты принесла в этот мир…

Но если я не там с тобой и ты смотришь этот альбом с твоим папой или в одиночку, знай, что я создала каждую страницу с любовью. Я была счастливее, чем я когда-либо, и моя жизнь была полной.

Люблю тебя всегда,

Мама

Харлоу

Я запечатала последний конверт и завернула в толстую коробку с розовом атласной лентой. Мне осталось восемь недель беременности, и хотелось добавить еще больше писем, но написала по одному для Лилы Кейт на каждый День рождения и Рождество, пока ей не исполниться двадцать один год, на ее первый день в детском саду, на ее окончания средней школы, ее день свадьбы, рождение первого ребенка, и ее тридцатый День рождения.

На всякий случай, если меня там не будет, я хотела оставить часть меня с нею. Если бы у меня только была часть моей собственной матери, пока я росла… я обменяла бы все на это. По крайней мере, у Лилы Кейт было бы это, если бы у нее не было меня.

Я взяла другую стопку писем, которые я написала. Они были все для Гранта: одно для следующего дня после моих похорон, одно для его первого дня с Лилой Кейт после того, как все возобновили нормальную жизнь, одно для ее первого дня в детском саду и одно на случай того, если он встретил женщину, в которую он мог влюбиться. Я обернула эти письма красной атласной лентой.

Если бы меня не было там, в качестве его партнера, и я не помогала воспитывать нашу маленькую девочку, я, по крайней мере, хотела, чтобы мои слова были там для него. Я хотела, чтобы он знал, что я смотрела сверху, что я гордилась им, и что я думала, что он делал замечательную работу. Я также хотела, чтобы он не стеснялся идти дальше, когда время настанет. Он был моей единственной любовью. Он был моей сказкой. Но было возможно, что я не буду его. У него была длинная жизнь перед ним, и я не хотела, чтобы он провел ее без кого-то рядом.

Я положила обе стопки писем в нижний ящик комода Лилы Кейт. Поверх двух стопок, я оставила одно письмо: первое, которое он должен был прочитать. Я скажу ему, что они там, когда я почувствую, что настало время.

Я оставил альбом для фотографий на крышке комода, потому что Грант знал об этом. Он не знала настоящей причины, почему я хотела сделать все эти фотографии; он просто знал, что я делаю альбом для фотографий из воспоминаний для Лилы Кейт. Я поставила в рамку свою любимую фотографию, как мы сидели в нескольких шагах от переднего подъезда. Моя голова лежала на плече Гранта, а его рука была обернута вокруг меня и ладонь лежала на моем животе. Она теперь висела над пеленальным столом Лилы Кейт; он мог увидеть ее, когда входил в ее комнату.

— Ты снова складываешь детскую одежду? — спросил Грант, когда он зашел в комнату.

Я засмеялась. Он поймал меня несколько раз за разборкой ее шкафа и ящиков. Он не поймал этого, но он никогда не дразнил меня. Он всегда улыбался и говорил мне, что Лила Кейт собиралась иметь лучшую мать в мире. Я действительно надеялась, что это было правдой.

Грант никогда не говорил о том, что могло случиться. При каждом посещении врача, которое проходило хорошо, и мы продолжали получать хорошие отчеты, казалось, что он все меньше волнуется. Он не пялился на мой живот, как будто он не был уверен в нем больше. Как если бы это был врагом. Он прикасался к нему часто, и он даже начал говорить с ней.

— Я хочу, чтобы все было идеально, — сказала я ему, закрывая ящика с письмами.

— Все так и будет потому, что ты будешь здесь, — ответил он.

Прежде чем я успела что-то сказать, он подошел ко мне.

— Фотограф придет сегодня днем. У меня есть несколько фото, которые я хотел, чтобы он сделал.

Он сделал?