Еще один шпион

С этой гнидой никто не уживался. Он сидел в двух камерах – седьмой и второй, в каждой были скандалы и драки. Пару раз его чуть не задушили спящим, потом он задушил своего сокамерника, хотя по официальным данным тот умер от внезапного инфаркта. Тогда же первый мой сосед, убийца Синюхов, – кстати, вполне приличный человек, умер от старости. И Блинова перевели ко мне, уравняв, таким образом, полковника ракетных войск с сантехником-маньяком. Почти пять лет Блинов живет в тринадцатой. Как же я его ненавижу! Как я хочу его убить!

– Шпионов надо расстреливать! – в очередной раз начинает он, щуря белесые глаза и гадко улыбаясь. – Бандитам, убийцам жизнь оставлять, а вас расстреливать! Потому что вы, паскуды, Родину продаете!

– Заткнись, гнида! Я полковник, я Родине пользу приносил, у меня выслуги почти тридцать лет, – не выдерживаю я. – Вот в чем был смысл моей жизни! На дальних полигонах служил, подземные дежурства нес, наконец, налоги платил. Если положить на весы эту пользу и тот вред, за который меня осудили, то польза в сто раз перевесит! Понятно, развратное животное? А ты только водку жрал да насиловал всех, кто попадался, да душил. Что ты еще полезного в своей поганой жизни сделал? Сливной бачок починил?

– Зато я Родину не предавал! У меня что-то святое за душой есть!

– Конечно. Беспомощных женщин и детей мучить и убивать... Вон, нимб вокруг башки светится...

– Ты такой же убийца, как я, точно такой же! – орет Блинов, и его бледное прыщавое лицо розовеет. – Нет, еще хуже меня! Друзей убил, Иуда!

Меня забирает. Какой-то туман в голове. Тоже начинаю орать:

– Никого я не убивал! Одного током шибануло, другой – на отравленную иглу напоролся! Несчастные случаи... Я до них даже не дотрагивался! И потом, это взрослые мужчины, они и почувствовать ничего не успели! А ты девчонкам пальцы ломал, носы откусывал да терся о полумертвых! Чувствуешь разницу, животное!!

– Пусть я плохой, но честный! – он подходит, вплотную, приближает к моему лицу свою отвратительную харю, так что даже без очков я вижу его отвратительную сальную, пористую кожу. – Я не скрывался, за чужие спины не прятался! Сел в тачку – и поехал на охоту... Эти сучки зачем к нам приезжали? Проституцией заниматься, вот зачем! Я, может, город от СПИДа спасал!

Размахиваюсь и бью в ненавистную харю. Но неудачно – вскользь. Он в ответ царапает мое лицо. Вот сука! Чтобы не заразил какой-то гадостью!

– Все, сегодня я тебя задушу, – Блинов брызжет слюной. – Точно задушу! Под утро...

Врет, не задушит... А может, и не врет. Что ему сделают? Пожизненнику бояться нечего. Придется не спать, а это очень трудно, особенно под утро... И потом – днем ложиться нельзя, а завтра будет снова такой же спор: кто лучше, кто хуже, кто гений, кто злодей... И послезавтра, и пожизненно. Вечное противостояние идей добра и зла: полковник-ракетчик и сексуальный маньяк-садист. Мигунов и Блинов. Моцарт и Сальери.

Не смешно, если задуматься».

27 октября 2010 г.

«...От Светки письмо.

Она освободилась в 2008-м, третий год пошел. А все никак не придет в себя. Говорит, не удержалась – съездила на Боровское «поздороваться» с нашим домом. Который больше не наш. И никогда больше нашим не будет. Видела выезжающий из ворот «фольксваген», за рулем – какой-то плюгавый тип. Потом вышел охранник, прогнал Светку. И правильно сделал – нечего туда ходить, я ее предупреждал.

Она снимает квартиру в Зеленогорске, полуторную халупу с отваливающимися обоями. Там же устроилась в школу на полставки, да и то по знакомству. Ставку не дают, видно боятся: жена шпиона, мало ли! Репетиторствует. Денег все равно не хватает. В следующем месяце собирается выслать передачу с продуктами. Копит, чтобы приехать. Ничего она не скопит, больше чем уверен. Привыкла жить на широкую ногу, ни в чем себе не отказывать, – помню, за босоножки какие-нибудь идиотские отдавала по «штуке» баксов, за сумочку – пять «штук». А тут каждую копейку беречь надо. И то... Не знаю. От Москвы до Заозерска – семь тысяч километров. Из Заозерска на север до Ерчи по разбитому асфальту – еще шестьсот. От Ерчи только вертолетом, на машине сюда не доберешься. Или вездеход. Или катер. Навигация на Индигирке – всего три летних месяца.

Не выйдет у нее ничего.

Да если и приедет... Длительных свиданий, с совместным проживанием, на «Огненном» нет. Можно пообщаться через стекло по телефону три часа в течение дня. Светка даже на ночь не сможет здесь остаться – на территории особорежимной ИК это строжайше запрещено. А кругом тайга да болота. Куда деваться? А на Большую Землю транспорт каждый день не ходит...

Конечно, она может дать Савичеву, тот ее поселит на территории и отправит, когда надо будет... Светка в этом деле мастерица. Как когда-то с Катрановым... Ради тебя, любимый муженёк, готова трахнуться с кем угодно!

Нет уж, спасибо.

Да и о чем я говорю? Не тот она человек, чтобы переться сюда, как жена декабриста.

Вот кого я хотел бы повидать, так это Родиона.

Родик, Родька... Почти восемь лет его не видел. Как он? Где он? Носит баки? Усы? Наверное, стал похож на меня...