Еще один шпион

– Ну-у... Нельзя сказать, чтобы на все сто процентов. Есть погрешности, флюктуации всякие... Мы ведь живем в реальном мире. Но за девяносто девять процентов я могу ручаться. Хочешь, покажу тебе пятилетнюю статистику по докторским степеням в юриспруденции среди иностранцев? Арабы, румыны, немцы, американцы – не имеет значения. Так вот: полтора человека на сотню рожденных во Франции. Это при том, что за последнее десятилетие есть некоторый рост.

– И эти полтора иностранца, конечно, находятся под покровительством вашей организации?..

– Думаю, это не имеет значения, Роди. Я могу сказать тебе так, могу сказать эдак – ты что, пойдешь проверять? Брось заниматься ерундой. Давай сосредоточимся на главном. Есть организация, есть ты. На самом деле вы уже несколько лет сотрудничаете при моем посредничестве. Цюрих, хлебосольный Борис – помнишь? И Краков тоже, и Страсбург... Да-да, никакой журналистикой там и не пахло, как ты тогда уже, наверное, догадывался. Догадывался ведь?.. Ладно. Но это был как бы испытательный срок, притирка, проверка способностей. У нас ведь очень большой конкурс, Роди. И жесткий отбор. Поверь, попасть к нам на самом деле куда труднее, чем в комитет Совета Европы или, скажем, в адвокатскую контору с мировым именем. Да, множество людей работает на нас, оказывает услуги и все такое прочее. Но – втемную. Их у нас так и зовут: «черный корпус». Официальное сотрудничество с оплатой по тарифу «А» предлагают единицам. Я достаточно ясно выразился?

Родион поднял стакан и обнаружил, что тот как-то незаметно опустел. Он даже не помнил, как выпил его. И страшно, страшно хотелось выпить еще. Волновался. Сам не ожидал, что будет так волноваться. Посмотрел на бутылку. Он мог бы и сам подлить себе, но боялся, что руки задрожат, выдадут его. К счастью, Боб все понял, взял бутылку и наполнил ему стакан до половины. У Боба руки не дрожали.

Родион сделал большой глоток, спросил:

– Что такое тариф «А»?

– Честно говоря, сам толком не знаю, – Боб негромко рассмеялся. – Коэффициент три целых и сколько-то там десятых, где за единицу берется тариф «Б». А есть еще «Ц», «Д», «И»... даже, кажется, «Ф»... Да брось. Это хорошие деньги. Настолько хорошие, что люди задают такой вопрос всего один раз, а потом просто перестают думать о деньгах вообще... Для этого, правда, им приходится работать.

Он достал из кармана куртки какие-то бумаги, бросил Родиону на колени.

– Это распечатки состояния твоего счета, последнее обновление было неделю назад.

Родион взглянул на бумаги. Как ни старался, он все-таки немного поменялся в лице.

– Что за счет? – спросил он охрипшим голосом. Громко прокашлялся, хотя это помогло мало. – Откуда видно, что счет мой?

– Ниоткуда, – пожал плечами Боб. – А зачем? Тебе это нужно? Открыт в Бельгии на имя одного хорошего человека. Банк надежный. Все налоги уплачены. Это так называемый бизнес-счет, хитрая штука. Ты получаешь именную карточку с чужой фамилией, а после этого можешь со спокойной совестью опустошать банкоматы. Никто и никогда не узнает, что деньги снимаешь именно ты. И отчитываться за них ты не обязан. Тебя это устраивает?.. Если нет, можем платить через фонд Совета Европы, что-нибудь придумаем. Да, кстати!

Боб постучал себя пальцем по лбу.

– За эту последнюю... ну, за твою работу в Майорке... В балансе этого еще нет. Эти деньги придут позже. Они уже в пути. А что касается копий чеков, про которые ты заикнулся по телефону, то их можешь выбросить. Я тебе это серьезно говорю. Официально даже. А лучше их сжечь. Можешь рассматривать это как командировочные, суточные всякие... Или как премиальные, типа «добро пожаловать к нашему костру». Как угодно.

Боб покружил по гостиной, остановился напротив Родиона.

– Конечно, все это при одном условии. Ты понимаешь.

– Понимаю, – сказал Родион. – Иначе ни денег, ни работы... Наверное, должен буду вернуть даже то, что истратил на Майорке?..

Он помолчал, усмехнулся в стакан.

– А докторскую степень мне хоть оставят?

– Оставят, конечно! – заверил его Боб. – Только зачем она тебе будет нужна?

– Да, – повторил Родион. – Я понимаю.

Он вытряхнул в ладонь несколько орешков из банки, забросил их в рот. Запил виски. Кажется, уже не так волнуется.

– Как называется организация? – спросил он.

– В таких случаях я обычно говорю: Центр Ритуальных Услуг. По первым буквам. Этого достаточно?

– Хорошо. Мой отец тоже работал на вас?

Боб завздыхал, посмотрел в потолок.

– Как тебе сказать. Информация о наших... сотрудниках, так скажем, она является закрытой. Исключения не делаются даже для коллег. К тому же ты еще как бы не совсем коллега, верно?

– Коллега, – сказал Родион просто. – Если дело за мной, то я ваш коллега, Боб. Расклад-то простой, сам видишь...

В глазах Боба промелькнуло что-то. Огонек вспыхнул. Тонкая искра. Лицо оставалось прежним, он лишь тихо кивнул, сам не заметил, наверное.

– Но это при одном условии, – очень серьезно добавил Родион.

– При каком?

– Вы вытащите оттуда моего отца.

Откуда, он уточнять не стал. Боб задумался.