Еще одна из рода Болейн

– Да, – ответила я. Какая все-таки чушь, разве можно представить себе этого человека кем-то иным, не королем Англии. Король всегда остается королем, а я всегда остаюсь Марией из рода Говард. – Будь ты никто и будь я никто, все равно бы тебя любила. Будь ты крестьянин, убирающий хмель, я бы тебя любила. Будь я девчонка, убирающая хмель, любил бы ты меня?

Он притянул меня ближе, тепло его рук грело сквозь корсаж.

– Да, да, – уверял он. – Я везде бы тебя узнал по твоей верной любви. Кто бы я ни был и кто бы ты ни была, я всегда тебя узнаю по твоей верной любви.

Он наклонился и поцеловал меня, сначала чуть касаясь, нежно, а потом все сильнее и сильнее. Губы такие теплые. Повел меня за руку к постели под балдахином, уложил, зарылся лицом между пышными грудями, не сдавленных корсажем, так заботливо ослабленным для него Анной.

На рассвете я приподнялась на локте и глянула в квадраты стекол в свинцовых рамах. Небо становилось светлее, я знала – Анна тоже сейчас глядит на восходящее солнце, наблюдает, как разгорается заря, и думает: ее сестра стала любовницей короля и самой влиятельной дамой в Англии, уступающей лишь королеве. Интересно, о чем она сейчас мечтает, сидя у окна, слушая, как утренние птички робко пробуют свои первые нотки. Что она чувствует, ведь король предпочел меня, от меня теперь зависит благосостояние семьи. Каково это – знать, что я, а не она нежусь в королевской постели.

Говоря по правде, все и так ясно. В ней сейчас бурлит та самая смесь чувств, которую всегда испытывала я: восхищение и зависть, гордость и бешеное соперничество, страстное пожелание успеха сестре и непреодолимое желание, чтобы соперница с треском провалилась.

Король повернулся на другой бок.

– Ты проснулась? – раздался полуприглушенный одеялом голос.

– Да. – Я тут же очнулась от мечтаний. Что сейчас делать, уходить? Нет-нет, из множества покрывал выпросталось улыбающееся лицо.

– С добрым утром, красавица моя, как спалось?

Отражая его радость, ответила сияющей улыбкой:

– Прекрасно.

– Весела и довольна?

– Счастливее, чем когда-либо в жизни.

– Тогда иди сюда.

Он протянул ко мне руки, я скользнула в его объятия, в теплый запах его тела, ощутила крепкие бедра, руки, обнимающие мои плечи, лицо, зарывшееся в мою шею.

– О Генрих, – ребячливо протянула я, – любовь моя.

– Знаю, знаю. – Он улыбнулся обворожительной улыбкой. – Подвинься-ка поближе.

Я оставалась с ним, пока солнце уже совсем не взошло. Теперь пора поторапливаться обратно к себе, скоро слуги заполнят все коридоры.

Генрих сам помог мне надеть платье, затянул шнуровку сзади на корсаже, набросил мне на плечи свой плащ – защитить от утреннего холода. Открыл дверь спальни. Мой брат Джордж лежал, примостившись на скамье под окном. Увидел короля, вскочил, поклонился, шляпа в руках. Увидел меня за широкой спиной короля, улыбнулся нежно.

– Проводи мадам Кэри к ней в комнату, – приказал король. – Пошли ко мне пажа, Джордж, хочу сегодня начать день пораньше.

Джордж поклонился, протянул мне руку.

– И приходи сегодня на мессу в мою часовню, – уже в дверях спальни, обернувшись, сказал король.

– Благодарю вас. – Брат с беззаботной грацией поблагодарил за величайшую милость, которой только мог удостоиться придворный.

Пока я приседала в реверансе, дверь за королем закрылась, и мы пустились в обратный путь через приемную и зал.

Было уже поздно, младшая прислуга сновала взад и вперед, разжигая огромные бревна в камине парадного зала, подметая полы. Солдаты, спавшие, положив голову на столы, поднимались, протирали глаза, зевали, проклинали крепкое вино, ударившее вчера в голову.

Я накинула капюшон королевского плаща, прикрыла растрепанную гриву волос, мы быстро пробежали через зал и вверх по лестнице к покоям королевы.

Джордж постучал, Анна открыла дверь, впустила нас. Лицо побледневшее, явно всю ночь не спала, глаза покраснели. Что за удовольствие – глядеть, как сестра бесится от зависти!

– Ну и как? – бросила она.

Я взглянула на несмятое покрывало:

– Ты не ложилась?

– Не могла. Надеюсь, ты-то поспала хоть немножко.

Я сделала вид, что не замечаю ее непристойных намеков.

– Давай рассказывай, – скомандовал Джордж. – Нам просто нужно знать, все ли у тебя в порядке, Мария. Отец захочет узнать, и мама, и дядя Говард. Тебе лучше сразу привыкнуть – придется о таких вещах говорить вслух. Это теперь не твое личное дело.

– Самое что ни на есть личное дело на свете.

– Не для тебя, – холодным тоном произнесла Анна. – Перестань разыгрывать невинную дурочку. Ты с ним спала?

– Да, – бросила я в ответ.

– Больше одного раза?

– Да.

– Хвала Господу! – воскликнул брат. – Дело сделано. Мне пора, король позвал меня с собой на мессу. – Он шагнул ко мне, крепко обнял. – Молодец, сестренка. Поговорим потом, мне надо идти.

Джордж неосторожно хлопнул дверью, Анна шикнула ему вслед, затем повернулась к комоду с платьями: