Еще одна ночь в одиноком октябре (СИ)

Аберфорт налил ему выпить, и, усевшись за стойку, Снейп долго выслушивал, как тот сетует на жизнь, рассказывая, что от внезапных заморозков у него на заднем дворе помёрзла вся капуста, а столь некстати отвалившаяся вывеска почему-то теперь категорически отказывается крепиться на прежнее место магией. Сам Аберфорт о причинах появления тумана ничего не знал и, как показалось Снейпу, в глубине души во всём случившемся винил Хогвартс. Уже уходя, Снейп попросил его рассказать о ночном нападении на девицу, и Аберфорт ответил, что сам он той девицы, конечно же, в глаза не видел, но слышал, что якобы кто-то совершенно по-магловски перерезал ей глотку ножом и бросил её в канаве неподалёку от Визжащей хижины, а приехавшие утром авроры долго возились с трупом, но, осмотрев всю округу, так никого и не нашли. Снейп пожал плечами и не слишком ему поверил.

Так и не разжившись никакой полезной информацией, спустя пятнадцать минут он вышел на улицу, жалея, что напрасно потратил время, и вдруг увидел бегущую по улице собаку. Ту самую собаку. Крупный, чёрный и, вероятно, беспородный пёс спешил куда-то по своим загадочным делам. Протрусив мимо магазинчика волшебных перьев «Писарро», он направился в сторону «Дервиш-и-Бэнгс», и Снейп, окинув взглядом улицу и не увидев ничего примечательного, незаметно последовал за ним. Пёс миновал магазин волшебной одежды «Глэдрагз» и, добравшись почти до самого конца Верхней улицы, свернул в огороженный аккуратным заборчиком палисадник. За палисадником располагался довольно большой двухэтажный дом. Пёс поднялся по его ступенькам и, толкнув плечом неплотно прикрытую дверь, забежал внутрь. Дверь за его спиной скрипнула и захлопнулась.

«Любопытно», — подумал Снейп, вынимая из кармана палочку, и, выждав ещё несколько минут, перешёл улицу.

Дом выглядел вполне обжитым: на окнах висели простенькие светлые занавески, на заднем крыльце стояло кресло-качалка с лежащим на нём пледом, на ступеньках в замысловатую кучу были свалены глиняные горшки. В палисаднике, как и во всей округе, всю зелень погубили нежданные заморозки, зато в боковой пристройке, прижимавшейся к дому с южной стороны, обнаружилась довольно просторная оранжерея. Привстав на цыпочки, Снейп заглянул в окно и увидел Предатум Формидулозус. Он сидел в большой кадке и меланхолично раскачивался из стороны в сторону, периодически то открывая, то закрывая гигантскую чашу, определённо служившую ему ртом. И хотя Снейп знал, что эта тварь не ела ничего крупнее мышей, ему всё равно показалось крайне подозрительным, что пол вокруг цветка был весь заляпан пятнами крови. В углу оранжереи, подальше от больших окон, можно было увидеть ещё парочку прелюбопытных и запрещённых к разведению растений. Привстав на цыпочки, Снейп постарался рассмотреть, что находится в других комнатах, но, к его большому разочарованию, ничего, кроме сада, с этой стороны дома не просматривалось.

Это странное место и этот странный пёс нравились ему всё меньше и меньше. Обойдя дом по кругу, Снейп поднялся на заднее крыльцо и осторожно дёрнул ручку двери. Дверь оказалась заперта.

«Ну, это меня не остановит», — подумал Северус и, прикоснувшись палочкой к замку, наложил невербальную Алохомору. Замок тихо щёлкнул, дверь поддалась, и Снейп, по-прежнему держа палочку наготове, вошёл внутрь.

И замер посреди кухни.

Прямо перед ним, в зеркале огромного шкафа сидела жуткая, словно только что выбравшаяся из ада, тварь и с явным любопытством взирала на него.

Снейп довольно быстро понял, что это не отражение. За его спиной не было никакой твари, а была самая обычная дверь. Он инстинктивно вжался в нее спиной, с благодарностью ощущая все неровности поверхности и чувствуя, как волоски на коже становятся дыбом.

Тёмное, костлявое тело твари изогнулось, словно изготовившись к прыжку, в хищных глазах на секунду полыхнул огонь и…

Стих…

— Как я рада тебя видеть! — сказала Тварь-в-зеркале совершенно обычным человеческим голосом. — Ты к нам на чай? В последнее время сюда так редко кто-то заходит. Может, выпьем чего-нибудь вместе?

Она потянулась, словно разминая затёкшие мышцы, и вдруг превратилась в шикарную блондинку — точь-в-точь с обложки одного из журналов, которые мальчишки-старшекурсники обычно зачитывали до дыр.

— Или ты предпочитаешь рыженьких? — спросила она томным голосом.

Снейпа немного отпустило. Если бы тварь могла выбраться из шкафа, она бы уже давно это сделала, а значит, защитные чары, наложенные на зеркало, надёжно удерживали её внутри.

— Может, ты меня выпустишь и мы немного позабавимся? — спросила Тварь-в-зеркале, покачивая бёдрами.

Осмотревшись по сторонам, Снейп решил, что, кроме Твари-в-зеркале, на кухне нет ничего интересного, и собрался уже было двигаться дальше, как из глубины дома неожиданно появился пёс. Он остановился на пороге, оскалился, показывая немаленькие зубы, и зарычал на шкаф.

— Да ладно, ладно, — сказала блондинка. — Вот уж прямо и поразвлечься нельзя!

И снова стала чёрной костлявой Тварью-в-зеркале.

Пёс повернулся к Снейпу, и шерсть на его загривке встала дыбом.