Еще одна помолвка

– Он очень серьезно поссорился с отцом во время своего последнего приезда. Но знаю, что отец простит сына, если он сделает первый шаг: позвонит или навестит нас в Керале.

– Судя по тому, что я поняла, Нихил считает, что это его отец нуждается в прощении, – резко ответила Шуэта.

Вина еще больше расстроилась:

– Нихил не понимает, что во всем виновата я. Нужно было бы поговорить с ним, но это так трудно…

– Я вовсе не думаю, что тут ваша вина, – возразила Шуэта. – Давайте поговорим о чем-нибудь другом, тетушка Вина. Вряд ли Нихил будет очень счастлив, если узнает, что мы обсуждаем его родителей.

Вина сменила тему, но после ужина снова к ней вернулась:

– Шуэта, понимаю, ты не хочешь в это вмешиваться, но, может быть, все же ты поговоришь с Нихилом, хотя бы раз, это очень поможет. Он тебя послушает. Меня он обрывает каждый раз, когда я об этом заговариваю.

Про себя Шуэта подумала, что Нихил оборвет и ее, и куда более грубо. Но убедить в этом Вину было не в ее силах, и Шуэта, сама не зная, как это получилось, согласилась попытаться потолковать с ним.

«По крайней мере, один человек выглядит счастливым», – мрачно думала она, уходя. Вина просто сияла. Очевидно, она считала, что Шуэта все мгновенно уладит.

Нихил вернулся в Мумбаи на следующий день, и позвонил, едва приземлившись.

– Не сумеешь уйти из офиса немного пораньше? Я подумал, что мы можем пойти выпить после работы, а потом поедем на ужин ко мне: я собирался заказать еду в ресторане, чтобы тетушка немного отдохнула от готовки.

На этот раз Шуэта не горела желанием увидеть его и едва не струсила, прежде чем здравый смысл взял верх. Учитывая, что она была настолько глупа, что пообещала Вине поговорить с Нихилом, можно, в конце концов, покончить с этим прямо сейчас.

– Я могу уйти в шесть, – пообещала она. Дипа была на совещании и лучше удрать, прежде чем она вернется.

– Класс! Я подъеду к твоему офису.

Он помолчал и тихо признался:

– Я скучал по тебе.

– М-м-м… я тоже, – смущенно ответила Шуэта.

Работа в офисах с открытой планировкой имела кучу недостатков. В частности тот, что все вокруг нее могли слышать, что она говорит. Она закончила разговор так быстро, как могла, и вернулась к работе. Первую половину дня она немного ленилась, и теперь придется работать как лошадь, чтобы закончить к шести.

Нихил повел ее в бар, расположенный на крыше шикарного нового отеля. Отсюда открывался удивительно красивый вид на панораму Мумбаи с одной стороны и на море – с другой. Ветер развевал волосы Шуэты, и она немного поморщилась, садясь рядом с Нихилом на элегантный черный диван.

В хлопковом сари цвета лайма с такого же цвета балетками она, подобно экзотическому цветку, выделялась на фоне остальных посетителей, одетых в европейскую одежду. На Нихиле были дорогой пиджак, джинсы, белая рубашка и туфли, судя по виду, дизайнерские.

Он взглянул на нее, и его взгляд мгновенно смягчился. Щеки Шуэты порозовели, волосы растрепались от ветра. Она никогда еще не была такой красивой.

– Выглядишь идеально, – сказал он. – Ты мне больше нравишься в обычной одежде, чем в модном платье и с косметикой.

Шуэта вспомнила, как она провела десять лихорадочных минут в офисном туалете, пытаясь накраситься, поняла, что у нее ничего не получилось, и рассмеялась.

– Все потому, что ты привык тусоваться с актрисами и моделями. Какое облегчение – быть неряхой и чучелом!

– Ты не чучело.

Нихил повернулся и нежно коснулся ее лица.

– Я всегда считал тебя красавицей, даже в школе, с этими уродливыми очками в черной пластиковой оправе.

Шуэта склонила голову набок.

– В это трудно поверить, – возразила она. – Ты не ошибаешься? Твердишь, что всегда любил меня и это судьба нас свела…

– Я в этом уверен, – прошептал он, целуя ее в губы.

Шуэта поспешно увернулась: у нее были консервативные взгляды, и она всегда смущалась, если приходилось целоваться на людях.

– Не стоит. Здесь полно народа.

Он слегка отодвинулся и благожелательно улыбнулся.

– Ты такая милая, когда смущаешься.

– А вдруг я стану еще милее, если огрею кого-то сумкой? – поинтересовалась она. – Именно это случится с тобой, если еще раз попытаешься меня поцеловать.

– Какая у меня агрессивная девушка, – пожаловался Нихил официанту, подошедшему с их напитками. – Если увидите, что по моему лицу струится кровь, знайте: она только что напала и жестоко избила меня.

– Да, сэр, – серьезно ответил официант.

Шуэта залилась краской.

– Он шутит, – пояснила она.

– Да, мэм.

– И в моей сангрии нет апельсинов. Зато яб лок не пожалели, их хватило бы, чтобы испечь пирог.

Он заглянул в ее стакан.

– Простите, мэм. Я дам знать бармену. Думаю, что в рецепте, который мы используем, нет апельсинов. Могу я предложить вам что-то другое вместо этого напитка?

– Нет, это не важно.

Она выглядела такой разочарованной, что Нихил рассмеялся.

– Почему ты так зациклилась на апельсинах? – спросил он после ухода официанта. – Думаю, ты ранила гордость этого бедняги, не одобрив его рецепта.

Шуэта просверлила его сердитым взглядом:

– Это ты будешь ранен, если начнешь делать мне глупые замечания. И будет ранено кое-что еще помимо твоей гордости.