Еще одна тайна Бермуд

— Нет, а судно наконец-то списали. И даже объявили благодарность экипажу за избавление от ненужной посудины.

В столовую шумной походкой вошел боцман, молодой загорелый сорокалетний мужчины лет сорока с гладко выбритым смуглым лицом и военной выправкой.

— Что за базар! Всем драить палубы и привести в порядок «Эллипсы». Завтра начинаются серьезные работы.

Расшумевшиеся матросы затихли, мгновенно встали и вразвалочку направились на палубы.

В 10 часов вечера Флора робко постучалась в дверь технического помещения, где располагался эхалот — прибор для измерения глубины. Ей предстояло в течение двух часов при помощи специальных приборов мерить вместе с Элом глубину под «Гигантом», который плавно покачивался на океанских волнах. Для дежурства Флора оделась почти скромно: слегка потертые подростковые джинсы и немного откровенная светлая кофточка, которую она приобрела в Киле, как будто бы специально для этого случая. Вертясь перед зеркалом, девушка не отдавала себе отчета, насколько была захвачена очарованием Эла.

— Войдите, — раздался воркующий голос опытного ловеласа. Флора открыла дверь и увидела Эла, сидящего за пультом с огромным компьютером. Он был необыкновенно живописен в своем светло-зеленом костюме, под которым играли его накаченные мускулы. Оторвав глаза от компьютера, он мельком взглянул на Флору и почему-то стал внимательно рассматривать ее простецкую одежду. Потом Флора с удивлением заметила, что в глазах Эла мелькнула искорка зависти. Ей показалось, что он смотрит на нее и примеривает ее одежду на другую женщину.

— Где такие джинсы отхватила? — весело спросил Эл. — Кстати, тебе очень идут брюки в обтяжку.

— Да нигде. Очень давно родители привезли мне их из Парижа. Штаны совсем старые, поэтому вполне годятся для путешествия. Вообще-то я скромно одеваюсь.

— Да перестань. У тебя есть все! — с некоторым раздражением сказал Эл.

— Я тебе не нравлюсь?

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Эл. — Ну кому-же может не нравиться Корабельная Флора? А? — Неожиданно он резко встал, подошел к Флоре и обнял ее за плечи.

«Зачем я позволяю ему это делать? Это неправильно! У меня же есть Фил!» Но она уже чувствовала, как его капризные пухлые губы настойчиво пытаются открыть ее сжатый рот.

— Расслабься, Флора! — сказал он так ласково, что девушка вся задрожала и уже не в силах была вырваться из его объятий. — Ведь я тебе нравлюсь, да?

— Я не знаю… — промямлила Флора. — Вообще-то я пришла сюда дежурить…

— А кофточку с вырезом ты одела тоже для дежурства? — с вызовом спросил Эл и быстро расстегнул единственную пуговицу невесомой кофточки. — А нижнее белье ты тоже не надела для дежурства? — И Эл сев на колени, стал гладить ее ноги, которые обтягивали узкие подростковые джинсы. — Скажи, что я тебе нравлюсь! Ну, скажи же, Флора!

— Ты мне нравишься, — выдавила из себя Флора, которая уже была не в состоянии бороться со своими чувствами. Ей хотелось только одного — чтобы он, не переставая, целовал ее в этой замызганной аппаратной. Однако Эл отпустил свои объятия, внимательно посмотрел на девушку и серьезно спросил:

— Флора, а ты могла бы полюбить меня?

Флора повернула к нему голову и увидела в его глазах столько нежности, столько подкупающей мужской рассеянности, столько искренности и любви, что ответить она смогла только одно:

— Да, Эл, — ответила Флора и неумело стала целовать его в губы.

— Еще, еще, еще… — хрипел. Эл. — Глаза его были закрыты, тело напряжено.

— Расслабься, Флора, не обращай на меня внимания и делай то, что чувствует твое тело, — ворковал Эл.

Я уже говорила, что Флора ужасно комплексовала со своими сверстниками и никак не могла расслабиться и почувствовать себя желанной. Но сейчас она забыла обо всем, ее сознание опустошилось и точка мучений растворилась в жаре поцелуев. Но каким-то шестым чувством она ощущала какую-то холодность в Эле. Украдкой посмотрев ему в глаза, она заметила в них некую пресность, равнодушие, даже бесстрастность, хотя он настырно твердил «я люблю тебя». Он попытался расстегнуть ее джинсы, но Флора жестом не позволила ему, потому что внутренне в ней возникло какое-то недоверие.

— Спасибо тебе, Флора, — сказал он необычным чистым голосом, в котором уже не чувствовалось притворства и лжи.

— За что?

— За любовь, — ответил Эл и серьезно посмотрел на нее.

— Разве она такая? — с грустью спросила Флора.

— Она бывает всякая.

— Значит, сейчас у нас что? «Любовь в океане» или «океан любви»?

— Не иронизируй над разведенным мужчиной.

— А ты разве разведен?

— Давно, — с грустью ответил Эл.

Раздался громкий стук в дверь. Флора вся съежилась. Ее очень раздражало, что на этом стеклянном корабле люди обладали скверной привычкой врываться в самые неподходящие моменты.

— Эй, братва! Уже полночь. Ваше время дежурства истекло! Вылезайте, кроты!

Это был голос добродушного Жоры, к которому Флора относилась с большой симпатией. Она села на диван и спокойно сказала:

— Заходи, Жора. Мы как раз все закончили. Распахнулась дверь, и на пороге появилась мощная фигура Жоры. Его лицо абсолютно ничего не выражало.