Еще раз о немецких деньгах

Военное министерство было, по-видимому, не очень-то заинтересовано в том, чтобы облегчить офицеру Антанты поиски доказательств параллельной агитации большевиков в войсках западных держав. Министерство было против выдачи разрешения очевидно потому, что там также знали, что в материалах Радека не было ничего важного, так что немецкая сторона теряла ценный пункт в переговорах (военное министерство от 17 марта 1919 г., за подписью фон Франсецки--в МИД).

Совершенно другой позиции придерживалось министерство юстиции, где делом Радека занимался тайный государственный советник д-р Тиггес. Там были бы рады выдать Радека Антанте, чтобы избавиться от возрастющих день ото дня забот. МИД в лице советника посольства барона фон Тэрмана был заинтересован в содействии офицеру Антанты, чтобы убедительно продемонстрировать антибольшевистское настроение правительства. Фон Тэрман лично проводил 15 марта французского офицера вместе с майором Шобером к прокурору д-ру Вайсману из земельного суда 1. Последний старался на основании дела Радека и других коммунистов доказать, что большевистская опасность для стран Западной Европы чрезвычайно велика (отчет прокурора от 20 марта 1919 г.). Он особенно отмечал показания Радека, что находящиеся у д-ра Оскара Кона деньги, переведенные ему через г-жу Ветцель-Май, были предназначены для организации большевистской пропаганды во Франции и Великобритании. Также должна быть подготовлена в Берлине листовка, предназначенная для большевистской агитации среди оккупационных войск на левом берегу Рейна. Германия является "мощнейшим и последним барьером". Поэтому необходимы продовольствие и сырье. Равным образом немецкая сторона в беседах с французским офицером требовала свободы действий для защиты границ на востоке. Но все же фон Тэрману пришлось добавить, что материалы весьма скудны и, в частности, ничего не содержат о связях Радека с Францией и Англией.

Чтобы произвести более глубокое впечатление на скептически настроенного француза, ему устроили встречу в Объединении борьбы с большевизмом на Шеллингштрассе, 2, генеральным секретарем которого являлся известный публицист Эдвард Штадлер. Это объединение выпустило в январе плакат, обещавший вознаграждение в 10000 марок за содействие в аресте Радека. 17 марта французского офицера в сопровождении офицеров дивизиона гвардейской кавалерии провезли по улицам восточных и северных районов Берлина, где незадолго перед тем происходили вооруженные выступления. При отъезде капитана Деруа в Париж вечером 17 марта немецкая сторона была уверена, что французский офицер убедился в серьезных намерениях германского правительства делать все возможное для борьбы с большевизмом. Однако тот выразился вполне дипломатично, сказав, что международное сотрудничество будет, по-видимому, возможно лишь после подписания мирного договора, вежливо добавив, что он лично надеется на возвращение в Берлин и совместную работу. Таким образом, по отношению к Франции цель не была достигнута, поскольку демонстрацией решительной антибольшевистской позиции правительство Германии намеревались добиться смягчения условий мирного договора (замечание фон Тэрмана от 18 марта).

Прибывшая вскоре после этого британская делегация привнесла более благоприятные психологические предпосылки. Ганиель передал 15 марта из Спа сообщение генерала Гейкинга о выезде в Берлин британской офицерской комиссии (майор Берти, капитан Гардинг и капитан Брандт). Она должна была наряду с изучением путей сообщения в Германии ознакомиться с делом Радека. Гардинг должен был затем остаться в Берлине "для изучения большевистского движения". Фон Тэрман пытался убедить англичан "в серьезности положения и особенно в полной готовности и серьезных намерениях германского правительства вести борьбу с этой мировой опасностью". В противоположность французскому офицеру, англичане заявили, что коммунистический переворот в Германии или переход на советскую систему исключит в дальнейшем любую возможность для Германии вести переговоры о мирном договоре. Немецкой стороне пришлось сделать из этого вывод, укрепляясь в собственных ожиданиях, что, наоборот, успешная борьба с любым большевистским проникновением в Германию создаст более благоприятные предпосылки на мирных переговорах в Версале, но об этом практически не могло быть и речи. В этом смысле капитан Деруа оказался намного честнее.