Еще раз с чувством [СИ]

Бейн смахивает с лица нависшую челку и оглядывается. Вокруг мрачно — серые стены, грязно-коричневые шторы, черный от копоти пол, даже когда-то светлый потолок сливается с темнотой ночи.

Он наверняка бы поморщился от спертого густого воздуха, если бы мог его почувствовать. Но он глубоко вдыхает на автомате и не ощущает ровным счетом ничего. Делает шаг вперед, туда, куда тянет едва ощутимая связь с теплой душой в пока еще живом теле.

Ему не вредят ни осколки, попадающиеся то тут, то там, ни огромные гвозди, торчащие из деревянного, местами прогнившего, пола, но он видит их. Видит и дает волю тоске по ушедшим временам, когда вокруг было куда больше красок, улыбок и ярких чувств. Но люди — странные создания: всегда губят то, что им преподносится на блюдечке, и в итоге сами не понимают, как их действия привели к концу.

Магнус усмехается. «Конец света!», «Мы все умрем!», «Апокалипсис сегодня!» — он слишком хорошо помнит кричащие заголовки газет, края которых трепал ветер, безнаказанно гулявший в заброшенной бакалейной лавке.

Люди чувствовали, что что-то грядет, и старались как можно больше времени проводить со своими семьями. Даже не увольнялись — просто не выходили на работу.

Но можно сколько угодно ждать наступления беды, а она все равно придет неожиданно. Выпрыгнет из-за угла, словно черная кошка, и перебежит дорогу, навсегда меняя ход жизни. Вырвавшуюся из-под контроля болезнь, выведенную в военных лабораториях, не смогли остановить, и она, распространившись слишком быстро, выкосила почти половину всего населения Земли.

Магнус вздрагивает от воспоминаний: слишком много работы для него, слишком много боли для окружающих смертных, копошащихся, как муравьи в своем муравейнике. Только те знают, что делают и куда идут, а эти слепо бредут, на ощупь разыскивая выход.

И души… Много теплых, трепещущих душ, которые сами плыли в руки и растворялись в холодных ладонях, ступая в новое путешествие. Магнус не знает, что там, за гранью. Никто из них не знает. Они лишь мост, застрявший между реальностями, мост, которому иногда нравится представлять, что бы ждало его там. Они не говорят об этом, да и вообще общаться между собой не видят смысла, но Магнус догадывается, что Катарина, прикрывая глаза, мечтает однажды перейти черту. Наверное, Рафаэль тоже.

Он возвращается в реальность, где на всей планете не осталось и тридцати процентов ее бывшего населения. Кучка людей, до которых болезнь добирается слишком долго, убивая, но не сразу. Словно издеваясь.

Он преодолевает длинный коридор, проходит мимо четырех спален и тихо проскальзывает в щель полуприкрытой двери самой отдаленной комнаты. Останавливается перед тремя кроватями, на которых спят дети: по четверо на каждой.

Магнус знает такие группки людей. Они гордо именуют себя общинами. По факту же — несколько семей, объединившихся в глупой попытке удержаться за жизнь чуть дольше. Но чем-то это даже хорошо — так не теряется понятие семьи и друзей, дети не начинают дичать, и, наверное, кто-то из родителей даже учит их читать и писать.

Подобие жизни.

На первой же от двери кровати лежат два мальчика: один светленький, прижимающий к себе помятую и заштопанную несколько раз плюшевую утку, второй темненький, даже во сне его брови нахмурены, а в маленьких ладошках он сжимает книгу. И две девочки. У одной из них удивительно-рыжие волосы.

Дальше проходить Магнусу нет смысла.

Он подходит к изголовью и сам не понимает, почему медлит. Опускается на колени и смотрит. Смотрит на умиротворенные во сне лица детей, на гладкие лбы, без намека на морщинки. Смотрит на тех, кто не видел обычной жизни, и уже и не увидит никогда.

Смотрит на плотно сжатые губы темноволосого мальчика и на слишком знакомую книгу в его ладонях. В левом уголке синей пастой выведено «Александру от мамы и папы».

Магнус думает, что эта не та литература, которая должна интересовать в столь юном возрасте.

Девочка сухо и надрывно кашляет. Тянуть больше нельзя. Он встает и протягивает руки, в которые тут же, повинуясь немому приказу, скользит маленькая душа, почти не повидавшая мир.

Он прижимает к груди свою ношу и выходит из комнаты так же бесшумно, как и зашел. Лишь оборачивается на пороге, задерживая взгляд на Александре. Сам не понимает, зачем делает это. Ему вдруг становится грустно, и он словно наяву видит, как наступает утро, и дом наполняется глухими рыданиями и тянущей скорбью тишиной.

Тело медленно остывает.

Дети будут скучать по девочке с удивительно-рыжими волосами.

* * *

Во второй раз Магнус видит его уже спустя два месяца. Алеку все еще семь. Он играет с Джейсом в комнате на первом этаже.

У него умирает отец.

У Магнуса в груди поселяется иррациональное желание сказать мальчику, что ему жаль.

* * *

Книгу Алеку вслух теперь читает только мама.

Магнус не подслушивает. Просто проходит мимо и не может удержаться, чтобы не заглянуть в окно.

* * *