Еще темнее

Я сушу ее волосы, и Ана ложится в постель. У нее такой же усталый вид, как у меня. Я еще раз бросаю взгляд на брелок и на мое любимое слово, такое короткое и такое важное для меня.

Слово, полное надежд и возможностей.

Она сказала «да».

Я усмехаюсь и ложусь к ней в постель.

– Ты так ловко придумала. Самый лучший подарок ко дню рождения, какой я когда-либо получал. Лучше, чем постер, подписанный Джузеппе Ди Натале.

– Я бы сказала тебе раньше, но поскольку впереди был твой день рождения… – Ана пожимает плечами. – Что я могла подарить человеку, у которого все есть? Я и подумала, что подарю тебе… себя.

Я кладу брелок на ночной столик и пристраиваюсь возле Аны, обнимаю и прижимаю ее к своей груди.

– Все на высшем уровне. Как ты сама.

– Я далека от совершенства, Кристиан.

– Вы усмехаетесь, мисс Стил?

– Возможно. – Она хихикает.

Я все вижу, Ана. Тебя выдает язык тела.

– Можно задать тебе вопрос? – говорит она.

– Конечно.

– Ты не позвонил, когда возвращался из Портленда. Это было на самом деле из-за Хосе? Ты беспокоился из-за того, что я буду здесь наедине с ним?

Может быть.

Я чувствую себя идиотом. Я думал, что она весело проводит время в баре. Даже понятия не имел…

– Ты хоть понимаешь, что это смешно? – Она поворачивается ко мне, ее глаза полны упрека. – Какой стресс ты устроил своей семье, да и мне тоже? Мы все тебя очень любим.

– Я и не думал, что вы будете так беспокоиться.

– Когда наконец сквозь толстую черепную коробку до тебя дойдет, что тебя все любят?

– Толстая черепная коробка?

– Да. Именно. Крепкая и непробиваемая.

– Я не думаю, что крепость моего черепа превышает крепость других частей моего тела.

– Я серьезно! Хватит меня смешить. Я все-таки немножко сержусь на тебя, хотя и радуюсь, что ты вернулся целым и невредимым, когда я уже думала… – Она замолкает, всхлипывает и продолжает уже более спокойным тоном: – Ну, ты понимаешь, что я думала.

Я нежно провожу пальцами по ее щеке.

– Прости меня. Хорошо?

– А твоя бедная мама? Так трогательно было видеть вас вдвоем.

– Я еще никогда не видел ее плачущей.

Грейс рыдает.

Мама.

Мама рыдает.

– Да, меня это поразило. Ведь она всегда такая собранная, спокойная. Это был для меня шок.

– Вот видишь? Все тебя любят. Может, теперь ты поверишь. – Она целует меня. – С днем рождения, Кристиан. Я рада, что ты рядом со мной в этот день. И ты еще не видел, что я приготовила тебе на завтра… хм… на сегодня.

– Что-то еще? – Я удивлен. Что еще я могу желать?

– О да, мистер Грей, но вам придется подождать, когда наступит удобный момент.

Она прижимается ко мне и закрывает глаза. Через пару минут она уже спит. Я поражаюсь, как ей всегда удается так быстро засыпать.

– Моя драгоценная девочка. Прости. Мне жаль, что я заставил тебя волноваться, – шепчу я и целую ее в лоб.

Чувствуя небывалый покой, какого еще не было в моей жизни, я закрываю глаза.

Ана, загорелая, улыбающаяся, летит со мной на «Чарли Танго».

– Давай гнаться за зарей.

Она смеется. Беззаботно. Радостно. Моя девочка.

Вокруг нас золотистый свет.

Она золотая.

Я золотой.

Я кашляю. Появился дым. Он повсюду.

Я не вижу Ану. Она скрылась в дыму.

И мы падаем вниз. Вниз.

Мы быстро несемся. В «Чарли Танго».

Земля надвигается на меня.

Я закрываю глаза и жду удара.

Ничего нет.

Мы в саду.

На деревьях полно яблок.

Ана улыбается, ветер треплет ее распущенные волосы.

Она протягивает два яблока. Красное яблоко. Зеленое яблоко.

– Выбирай.

Выбираю.

Красное. Зеленое.

Я улыбаюсь. И беру красное яблоко.

Сладкое яблоко.

Ана берет меня за руку, и мы идем.

Рука об руку.

Мимо алкоголиков и наркоманов, мимо винной лавки в Детройте.

Они машут рукой и поднимают кверху сумки из оберточной бумаги.

Мимо «Эсклавы». Элена улыбается и машет рукой.

Мимо Лейлы. Лейла улыбается и машет рукой.

Ана берет у меня яблоко. Она кусает его.

Мммм… вкусно. Она облизывает губы.

– Восхитительно. Мне нравится.

– Я сделал это. С дедушкой.

– Ого. Ты такой талантливый.