Еще вчера. Часть первая. Я – инженер

Я заметался в поисках выхода. Проклятую водку можно было получить при сдаче цветных металлов. Несколько свинцовых пулек, оставшихся после моих «заклепочных» упражнений, не решали проблемы. Я остервенело перерыл все стрельбище, но ничего не нашел. Поиски других источников цветных металлов добавили только две, почти невесомые, алюминиевые ложки.

С тоской обратил свой взор на освинцованный связной кабель, идущий по столбам из Урджара. К счастью, сообразил, что обрыв связи будет сразу замечен, и я не успею с кабеля содрать свинец и превратить его в водку.

Взгляд из будущего. Современные искатели цветных металлов менее расчетливы и более рискованны: срезают их с действующих ЛЭП и лифтов, с устройств сигнализации и блокировки, что угрожает жизни как срезающих, так и остальных людей. На этом фоне сокрушение двери в нашем домике в садоводстве и кража двух алюминиевых лестниц выглядит невинной шалостью. Желания у нас, любителей цветных металлов, конечно, одинаковые – добыча спиртного, но я ведь хотел добыть его с благородной целью… Единственное, в чем мы полностью похожи: все начинается с пьянства…

Глядя на мои метания и опасаясь, как бы я еще чего-нибудь не натворил, мама и Ермакович (к сожалению, я не помню имени этой милой женщины, пострадавшей из-за меня) приняли решение рискнуть: выйти на рынок транспортных услуг с несколько некондиционным продуктом. Подозреваю, что они попробовали его по моему методу и пришли к аналогичным результатам. МЫ ЕДЕМ!!!

05. На пути в Эдем

Не ходи по косогору: сапоги стопчешь!

(К. П. № 131)

Посещение Юга по пути на Север

Мы выехали с Ириновки, попрощавшись со всеми временно остающимися и остающимися навсегда аборигенами. Прощание не было лишено некоторой грусти с нашей стороны и зависти со стороны остающихся. Ночевка в Урджаре была сумбурной в обществе наших грядущих перевозчиков. Они успешно реализовали нашу мзду – «жидкую валюту» – за перевоз и, судя по охватившему их возбуждению, градусов в ней после моего запоя еще оставалось достаточно.

Вечером следующего дня мы погрузились прямо на зерно в кузовах полуторок и двинулись в двухсоткилометровый путь. Мама, Тамила и часть багажа с продуктами ехали на другой машине, которая должна была выйти чуть позже.

Чувствовалось приближение весны. Санные дороги уже раскисли, но наше «почти шоссе» было расчищено, и уже рано утром несколько машин, в том числе та, на которой ехал я, были в Аягузе. Мамы и Тамилы не было. Я был привязан к своим вещами никуда не мог отойти. Полузнакомые попутчики пожалели меня и забрали мои вещи в дом к своим знакомым. Я отправился к элеватору встречать маму и Тамилу.

Час шел за часом – их не было. Решил вернуться к хозяевам, где были наши вещи. Увы, в ряду одинаково черных двухэтажных домиков я не смог отыскать нужный. Голодный и потерянный, бродил я целый день по Аягузу, не зная, что предпринять. Однажды ноги принесли меня к магазину, где по карточкам выдавали хлеб. Это был черный военный хлеб, который жидким (для привеса) заливался в формы. Этот хлеб был крупно ноздреватый, имел восхитительный запах и вкус. Я никогда не видел его черствым: пекли его строго по прикрепленным карточкам, к моменту привоза его уже терпеливо ждала длинная очередь. Хлеб развешивался с точностью до грамма, поэтому к основному куску почти всегда прилагались один-два микроскопических кусочка. Часто покупатель (хлеб по карточкам продавался за деньги) сразу съедал кусочек, если он был очень маленький, но большинство заботливо несли всю пайку родным… Я долго стоял у магазина, не в силах оторваться от зрелища Развешивания и Выноса Хлеба. Несколько раз я чуть было не отваживался попросить кусочек хлеба, но какая-то сила удерживала меня. Наверное, кроме сатанинской гордости, это была также 100-процентная уверенность, что мне ничего не дадут…

Мама, Тамила и Ермаковичи приехали поздно вечером. Их машина обломалась, и они долго ждали помощи… Я был настолько голоден, что свой паек за целый день проглотил не разжевывая. Сразу нашлись и знакомые, и дом, и вещи.