Ещё не сорваны погоны... (СИ)

— Вы все задаёте мне вопрос — почему вы должны умирать, — он на мгновение замолк, дожидаясь тишины, — вы задаёте его, как будто это я привёл вас в подполье. Как будто я виноват в том, что Гесория не принимает вас. Как будто я объявил вас вне закона. Но это не так.

Он снова сделал паузу, дожидаясь, пока слова проникнут в сознание слушателей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Хельга Эклунд виновата во всём, — продолжил он, — Хельга Эклунд выстроила режим, при котором от нас, простых людей, не зависит ничего. У каждого из вас есть своя обида, своя боль. Но если вы вспомните, с чего всё началось, то поймёте — всё дело в том, что Хельге Эклунд наплевать на людей. Хельга Эклунд — лицемерный лжец. Двадцать пять лет назад она поклялась, что Серая Стража будет распущена навсегда. И что мы видим теперь? Наши близкие, наши друзья — сотни людей погибли под огнём корабля Серой Стражи. Среди них оказались и те, кто не хотел драться. Те, кто просто не нашёл себе места в Гесории и вынужден был скрыться на окраинах. Скрыться — но не более того!

Ролан качнул головой.

— Не мне вам объяснять, что значит для нас победа Гесории. Не мне вас убеждать в том, насколько подлой была атака по беззащитной планете. Но именно меня вы спрашиваете, ради чего это всё. Ради чего мы боремся. Ради чего умираем. Я вам скажу.

Он снова обвёл взглядом зал.

— Ради того, чтобы они не убили нас в своих постелях — просто за то, что мы есть. Ради того, чтобы взрывы их бомб не тронули больше никого из наших семей. С Эклунд договориться нельзя. Ей нельзя верить. Она предаёт любого, кто вступает с ней в диалог. Тем более нет ни смысла, ни возможности говорить с Серой Стражей — потому что ни один человек, способный думать о благе ближнего своего и чувствовать его боль, не вступит в неё. Итак.

Ролан прокашлялся.

— Вы спрашиваете меня, что будет потом. Потом, если мы победим... Когда мы победим, сказал бы я! И я дам вам ответ. Я не Эклунд. Власть мне не нужна. Я не буду доказывать, что лучше вас знаю, как будет лучше для всех.

Он помолчал, оглядывая зал.

— Мы создадим комитет. Каждые десять воинов армии Ветров — так мы себя назовём — каждые десять выберут одного, чтобы тот представлял их решения передо мной. Если таковых окажется более десяти — то каждые десять избранных выберут одного среди себя. И так, пока все вместе вы не выберете десять человек, которые будут доносить до меня ваши желания и потребности. Почему именно я?

Ролан почти ждал, что кто-то озвучит этот вопрос. Но единственный, кто мог это сделать — Реган — был сейчас далеко.

— Потому что кто-то должен повести вас вперёд. И сейчас, когда мы должны сражаться, я сделаю это лучше, чем кто-либо другой. Впрочем… Когда будет образован комитет, он может провести новые выборы, и я подчинюсь его решению.

Ролан снова помолчал, собираясь с мыслями.

— Как только будут образованы комитеты, они начнут собирать предложения и запросы с мест. Таким образом мы составим свод законов, который затем будет вынесен на общее голосование. И если нам удастся его принять — то как только Эклунд будет свергнута, мы захватим власть и заставим всю Гесорию признать нас и наши законы.

Ролан хлопнул руками по столу, за которым стоял.

— Это всё. Если есть вопросы — я готов ответить на них.

Вопросов не было. Люди в зале остались неподвижны, и ни единого звука не донеслось из рядов слушателей, пока Ролан не вышел. Стоило же двери за ним захлопнуться, как начался хаос. Ролан смутно слышал выкрики, но возвращаться не стал.

Он огляделся по сторонам и помахал Колину, который, похоже, уже ждал его.

— Это… не то, что предлагал Броган, — осторожно сказал тот, приближаясь вплотную.

— У Брогана ничего не вышло, — сказал Ролан. — Но я попробую… внести и его предложения на общий суд. Сейчас пусть установят дисциплину. Узнаем, чего они хотят. А потом постараемся это им дать. Броган бы одобрил такой подход.

Лицо Колина выражало сомнение, но он кивнул.

— Пришли новости из лаборатории. Учёным удалось расширить проход при скачках с использованием этого антивещества и рассчитать его так, чтобы можно было создать тоннель длиной в двадцать километров.

Ролан мысленно прикинул расстояние от поверхности Астории до орбиты.

— Мало, — сказал он.

— Сколько есть. Нужно будет выпустить десант. Но достаточно, если они высадятся за чертой города. Затем активируем созданные ими приборы и пройдём в Сенат.

Ролан кивнул. Посмотрел на него.

— Ты пойдёшь?

— А то.

ГЛАВА 15

Исгерд до последнего сомневалась, стоит ли ей присутствовать на очередном заседании Сената.

С одной стороны, она девятичасовые обсуждения очевидных вещей считала пустой тратой времени. Особенно с учётом того, что все реальные решения принимала Эклунд. С другой стороны, Эклунд, похоже, на сей раз ничего решать не собиралась — что, впрочем, могло говорить и о том, что она попросту не придаёт этому заседанию значения.