Ещё о женЬщинах

Вот пошли они на дело. Облюбовали себе красавицу и давай с ней изъясняться на языке страстных взглядов и решительных жестов.

И она была понятливая, и уже согласилась, но при этом тянула их в какой-то подозрительный притон. А Петенька, человек образованный, начитался про всякие пиратские притоны и говорит, что ну его на фиг, ещё зарежут.

Да и как её из собственного притона выгонишь, да и не убежишь потом. Это было справедливо, и Федька стал жестами указывать девушке на отель, а та мотала головой и указывала на притон, а Федька схватил её за сумочку и, широко улыбаясь, тянул в сторону отеля. Вдруг раздался треск, и сумочка оказалась в руках изумлённого Федьки. Барышня тотчас заверещала по-английски, и откуда ни возьмись на углу улицы появился здоровенный негр и бросился за ночными грабителями. Боязнь дипломатического скандала придала русским писателям такую прыть, что им удалось оторваться от погони.

Распотрошив сумочку в номере, они нашли косметику, презервативы и немного денег, которые тотчас же и пропили. Сумочка эта и сейчас хранится в одном екатеринбургском театре.

* * *

Эту историю поведала мне актриса и писательница Вера Цвиткис. История совершенно актёрская и писательская, но отчасти также и воспитательная.

Дело было аккурат под старый Новый год. У детей заканчивались все эти ёлки, но ещё не закончились, и вот опять на раздолбанном автобусе мчатся Дед Мороз и Снегурочка с посохом, мешками подарков и с примкнувшим к ним Котом Учёным на уже последнюю в этом году ёлку. В какую-то школу. Или, скорее всего, в детский дом, а может быть, в детскую колонию.

Вот они приезжают и, скрипя костями, идут в зал, где установлена большая ёлка. Причём скрипит не только Дед Мороз, которому это по сроку службы как бы уже положено, но и гораздо более юная Снегурочка и даже несовершеннолетний студент-первокурсник театрального института Кот Учёный. Сами понимаете, третья неделя ёлок, и уже не в радость ни румяные ребятишки, ни посильные гонорары.

Ребятишки, надо сказать, за праздники тоже уже приустали, переели мандаринок и шоколадок, переплясали вокруг ёлочки, в общем, и для них прелесть праздника уже несколько поблёкла. И если младшие дети ещё с удовольствием носили карнавальные костюмчики, хотя призывали ёлочку зажечься уже вразнобой, а плясали вяло, то дети постарше явно скучали в ожидании подарков. А дети скучать не любят…

Они стали шалить. Они не выполняли указаний Деда Мороза, уклонялись от хоровода, показывали язык Учёному Коту. Дальше — больше, и скоро чуткая Снегурочка услышала, что её уже рифмуют с «дурочкой», а Деда Мороза в синем кафтане называют «фиалочкой». Когда в Учёного Кота прилетел первый яблочный огрызок, артисты решили форсировать и перешли к хороводу. Но в хороводе отслеживать действия хулиганов стало ещё труднее, и вскоре из толпы детей послышались уже совсем никчёмные стихи про здравствуй, Дедушка Мороз, борода из ваты и так далее.

Особенно распоясались два малолетних негодяя, они противно приплясывали, показывали факи, толкали малышей и, как будто бы случайно, — Деда Мороза. Они ухватили Учёного Кота за хвост из обшитой тканью спиральной проволоки. Проволока растянулась метра на четыре, и теперь на хвост наступали все, кому не лень и обезумевший Кот не знал, мяукать ему или царапаться, пока хвост не оторвался.

Но когда самый долговязый озорник ухватил Снегурочку за грудь, она не стерпела. Снегурочка — это вам не девка-одноклассница, это внучка Деда Мороза! Хватать её за грудь позволено в лучшем случае Ивану-царевичу, а уж никак не двоечнику на школьной ёлке! У Снегурочки широко расклёшенная шуба до пят. Когда она подошла к хулигану и от всей души пнула его под зад прямо через шубу, никто, кроме самого хулигана, этого не заметил. Снегурочка, широко улыбаясь, всё ему тихо сказала и пнула ещё раз. Та же участь постигла и его приятеля, потом ещё некоторых особенно расшалившихся ребятишек, и порядок был восстановлен так быстро, что Дед Мороз и Кот Бесхвостый только диву давались. Раздали подарки, все дети улыбались и благодарили, и особенно вежливо это делали старшие.

* * *

Вот как одна девушка Катерина под Новый год пошутила над группой плохих товарищей. Группа была студенческая, а девушка эта состояла в ней комсоргом. То есть как бы начальством. Но студенты — народ легкомысленный, да и не бог весть какое начальство. Ладно бы ещё староста, а то — тьфу, комсорг! Да ещё ладно бы при Сталине, а то в конце восьмидесятых.

Семестр заканчивался, пошли зачёты и прочая фигня. Вот сдают они зачёт по гистологии. А зачёт по гистологии — это не шутка. Там ведь надобно рассматривать в микроскопчик различные ткани и зарисовывать в альбомчик. Одних цветных карандашей сколько уходит. Катерина же в своё время пропустила пару занятий, рисунков не хватает. Она и просит: «Дайте срисовать».