Ещё один брак по расчёту (СИ)

В общем, праздник вполне удался. Чинный такой, солидно-торжественный, даже сир Вениамин-младший не орал, как резаный, когда сир Эммет заворачивал его в свою рубашку и признавал законным сыном. Наверное, тётушки-бабушки так затискали и затормошили, что несчастный младенец, измученный всеми этими щипками за щёчки и похлопываниями по попке, просто заснул беспробудным сном, как зимний сурок.

А так… хватило и угощения, и выпивки, хотя народу приехало даже больше, чем Катриона рассчитывала. Особенно выпивки, благослови Канн консорта с его хомячьей запасливостью. Закуски-то что? Напластать окорока или вытащить из кладовой ящик-другой яблок, быстренько их ополоснуть от опилок и выставить на стол — всех забот. А вот вино… Меллер, кстати, и сказал накануне праздника, что это самое главное. Что якобы в Озёрном даже присказка такая есть: «Как бы ни прошёл приём, единственное, что о нём будут говорить — хватило ли вина». Так что кое-кто брюзжал, конечно, про слабенькую кислятину, но для таких имелись ягодные наливки Лидии и её же сидр.

Изготовленный Россом торт с воздушным творогом, с лимонами, с масляными разноцветными розочками некоторых тоже возмутил — вот же глупости городские, будто простого яблочного пирога не хватило бы! Тем не менее взять кусочек с собой никому не удалось, даже матушке Кларе, потому что ни кусочка и не осталось: почти все гости привезли с собой детей (не оставлять же их дома, если можно угоститься на празднике). А уж после оравы детишек разве что засахаренные лимонные корочки сиротливо желтели тонкими полосками, и их-то некоторые запасливые дамы подобрали с тарелок, чтобы потом употребить для грога.

Завидовали и ворчали не все, конечно. Кое-кто просил одолжить замечательного мастера на два-три дня, но Меллер сказал, разводя руками: «Двести пятьдесят марок, прекрасные сиры. Да не мне и даже не господину Россу, а Гильдии бакалейщиков и кондитеров как штраф за нарушение условий договора». Матушка Аларики обиженно возразила, что никто ведь ничего и не узнает, но над нею захихикали даже такие же охотницы нанять чужого кондитера на денёк-другой.

В общем, Катриона в очередной раз признала про себя, что она какая-то неправильная женщина. Что все эти гостевания, застолья, обсуждения своих и чужих нарядов, рецептов и прочих дамских забот ей скучны и утомительны и что будь она мужчиной, наверняка тоже звалась бы Бирюком. Хорошо, хоть с ночёвкой никто не остался, и вообще народ надолго не задержался: всё-таки не свадьбу отмечали, а имянаречение грудного младенца, матери которого вредно волноваться и уставать. Да и темнело всё раньше, а зверьё и разбойники подтягивались понемногу к жилью.

А Аларика, бедняжка, и правда устала так, что даже подарки взялась разбирать только на следующий день.

========== Глава 36 ==========

— Похоже, сеять заново придётся.

Катриона уныло кивнула, обводя взглядом поле озимой ржи: окаменевшая от мороза земля, седина изморози на всходах, облака мёрзлой пыли, поднятой сухим ледяным ветром — и нигде ни клочка снега.

— Зерно на посев есть, — проговорила она, рассеянно растирая в руке сорванный узкий листик, — но мы останемся без всяких запасов, дочиста всё выгребать придётся. А если, храни Девятеро, лето будет гнилое?

Сир Эммет покивал, тоже озираясь с озабоченным видом. Зря Катриона думала, будто её маршалу дела нет до того, кто и чем его кормит. Что такое «помёрзшие озимые» и «неурожайный год», племянник владетеля такой же, как Вязы, нищей и неустроенной Старицы, знал очень хорошо.

— Лара говорила, — сказал он, — будто староста просил у вашего консорта не крупу или муку, а зерно для посева. — Катриона заинтересованно вскинула голову: значит, те, кто сейчас валит и вывозит с просеки лес, следующей весной обойдутся без её помощи? — И я вот подумал, — сир Эммет неловко усмехнулся, — хорошо, что вы бакалейщика консортом взяли. Дядины крестьяне тоже ведь на просеке работают, значит, будет у них весной, чем поля засеять. А если в долг брать… как думаете, согласится он хотя бы на три-четыре к одному, не пять, как матушка Саманта?

Катриона вздохнула. Да уж, в Храме только взаймы просить. Было такое на её памяти: отцу пришлось на посев брать зерно в часовне — хвала Девяти, лето выдалось щедрое, и расплатились Вязы той же осенью. А бывало, что вернуть взятое в долг зерно в тот же год не удавалось, и тогда на просроченный долг накручивались проценты. Лидия как-то вспоминала, что когда она, совсем ещё девчонка, ходила в служанках у бабушки Катрионы, однажды тоже пришлось занимать у жриц. А лето было дождливое и холодное, толком ничего не уродилось, так Вязы три года подряд потом с Храмом рассчитывались, оставляя себе такие крохи, что только лес и спасал от настоящего голода.

— Не знаю, сир Эммет, — сказала Катриона. — Я поговорю с ним, но если он откажется, сделать я ничего не могу, сами понимаете. Имущество по договору у нас раздельное, и Гилберту Меллеру я в делах не указ.