Ещё одно дельце

А потом сели перед домом, точнее, перед кучей листьев, и принялись молоть. Карин сказала, что песок надо взять в руки. И перетирать в ладонях, приговаривая: крумф, крумф, крумф. Тогда на землю будет медленно просеиваться мелкая свежесмолотая мука.

Так они сидели и довольно долго мололи песок.

Вообще-то они хотели просто потренироваться немного, пока всё равно сидят без дела и ждут урожая.

Только забыли об этом и сами не заметили, как стали печь из песка пироги. А потом они забыли, что пироги ненастоящие.

Карин и Эверт страшно проголодались. Эверт запихнул в рот целый пирог. А Карин проголодалась ещё сильнее и один за другим слопала два песочных пирога.

Как же они потом плевались и фыркали. Песок прилип к языку и никак не сплёвывался!

Так вот они и сидели, одни-одинёшеньки.

Эверт плакал. Им было холодно. И очень грустно. Их мечты о том, чтобы стать крестьянами, разбились вдребезги.

— Спасите! — закричал маленький Эверт.

В этот миг из лесу донёсся топот. Клампети-кламп. Эверту показалось, что целая лисья стая несётся сюда, чтобы его съесть…

Клампети-клампети-кламп. Топот приближался. А вместе с ним песня.

Вот лесной полицейский!
Сильный большой полицейский.

Эверт и Карин увидели две фуражки, сверкающие золотом. И целую толпу взрослых! Столько взрослых разом они ещё никогда не видели.

— Мама, папа, мама! — закричали Эверт и Карин.

Спасательная экспедиция выстроилась на лугу. Две мамы, папа, полицейские, куча взрослых, горячее

какао, лодка, приставная лестница, верёвка, булочки, разбитая чашка. И какая-то штука, про которую никто не знал, что это такое…

Вся спасательная экспедиция! Она заполнила весь луг. Все смотрели на двух одиноких детёнышей. А потом заплакали от радости и счастья. Больше всех плакала мама Карин, хотя и говорила, что никогда не волнуется. Комиссары и воспитательница вздыхали и всхлипывали, довольные, что всё так хорошо кончилось.

Только детсадовцы не растерялись и занялись делом. Они подбежали к Эверту и Карин, укутали пледами, напоили горячим какао с булочками и показали свою новую книжку. А Эллиот наклеил им несколько пластырей, хотя на самом деле это не требовалось.

Вот какие молодцы были эти детсадовцы!

Эверт и Карин совсем опешили от всего, что творилось вокруг.

— Мы крестьяне. Мы крестьяне, — твердила Карин, когда, один за другим, спасатели подходили обнять её.

Потом Жаби решила сказать детям кое-что важное:

— Как вы думаете, стоит ли самим проделывать всё то, что описано в книжках? Читала я как-то про одну крылатую мышь, которая умела летать. А может, мне тоже залезть на сосну и спрыгнуть вниз?..

— Нет! — закричали дети.

— А я вот читал про одну жабу, которая съела лису, — сказал Гордон. — Может, мне тоже пойти поискать себе на обед вкусненькую лисичку?

— Не-ет! — закричали дети.

— А как это, интересно, жаба может съесть лису? — спросила Жаби, потому что в прошлый раз, когда Гордон читал эту историю, она так и не услышала ответ.

— С маслом и петрушкой! — ответил Гордон. — Ха-ха.

Животные засобирались домой. Маленьких беглецов посадили в лодку к барсукам. Малыши завернулись в пледы и всю дорогу, покачиваясь на ходу, читали книжку.

— Все на помощь! — сказала Карин Эверту. — Я знала, что нам помогут!

— Веселимся! — сказал Эверт Карин.

Комиссары закончили работу. Забрав из избушки все вещи Гордона, они вошли в отделение.

— Добро пожаловать, — сказала Жаби. — Добро пожаловать домой!

— Давненько я тут не был, — сказал Гордон, положив фуражку на полку. — А здесь всё как прежде.

Они сели за письменный стол. Жаби поставила чайник и начала выкладывать на стол кексы. Утренние, обеденные…

Потом она выглянула в окно. Да, солнце уже садилось. Значит, пора доставать и вечерние кексы тоже. Стол ломился от кексов. Но ведь и в животах у них было совсем пусто.

Вот и ещё одно дельце раскрыто, счастливо подумал Гордон. Запишу-ка я кое-что.

Какое-то время он сидел и бубнил себе под нос, а потом зачитал:

В мире очень много страшных вещей. Но хороших и добрых животных, готовых прийти на помощь, ещё больше. И не факт, что вообще есть хоть один вредный…

Жаби кивнула. Как минимум сто восемьдесят хороших и добрых животных. И ни одного вредного.

— Можешь проштамповать эту важную бумагу? — спросил Гордон. — Ведь теперь это твоя печать.

Но Жаби сказала, что сперва надо перекусить, а печать можно поставить и потом.

— Ещё я приготовила тебе подарок, — сказала Жаби. — Но сперва кексы. Прошу, угощайся!

На блюде лежали кексы с грецкими орехами, кексы с клубникой и сахарные бомбочки.

Сперва они съели утренние ореховые кексы, потом дневные кексы с клубникой, а потом вечерние сахар-

ные бомбочки. Потом они почувствовали, что так наелись, что им надо непременно прилечь и немного отдохнуть.

— Я так обрадовался, когда ты пришла за мной! — сонно проговорил Гордон.

— Неужели ты и вправду обрадовался, что я тебя разбудила? — спросила Жаби.