Ещё вчера…

С 1996 (?) года Мария Павловна стала гражданкой России. С пропиской родителей на приватизированной детьми площади стало проще, но тоже – не очень просто. И еще: чтобы не возиться с чемоданами, мы просили МП отправить все имущество ж/д контейнером. Небольшое имущество, в котором основным грузом был накопленный за несколько лет дефицит – хозяйственное мыло и стиральный порошок, – Мария Павловна и загрузила в трехтонный контейнер: другого не было. Его мы с Сережей получали на Варшавском вокзале. За почти пустой контейнер из "другого государства" была назначена такая огромная пошлина, что мне пришлось сделать "дарственную" сразу двум президентам:

– Дайте бланк заявления. Я официально отказываюсь от контейнера в пользу Ельцина и Кравчука: пусть стирают!

"Официальные лица" таможни явно испугались получить на свою шею пустой неликвид, и нашли таки дырку в своих гибких правилах. Мзда уменьшилась почти на два порядка. После всех мытарств с оформлениями, поиском банка для уплаты какой-то мизерной, но особой, пошлины (остальные платились на месте) я получил и вывез огромный контейнер только на второй день. Чемодан с одеждой, полсотни книг, два десятка кусков мыла и десяток пачек порошка "Аист" я легко разгрузил из контейнера в гараж. Конечно, после оплаты рейсов туда-обратно через весь город нанятого контейнеровоза…

Марии Павловне, поскольку она болела астмой, мы выделили большую комнату, переселив мою маму в бывшую маленькую комнату Сережи. С таким переселением мама Женя тоже примирилась. Раньше она поднималась очень рано, чтобы приготовить большую комнату нам для зарядки. Теперь же у нее была хоть маленькая, но принадлежащая только ей комната, в которой она могла уединиться в любое время. Мама там развесила фото отца и своей любимицы – внучки Катруси.

Очень большое значение для мира в нашей семье имела решительная "телевизионная реформа": я выбросил опасную "Радугу" из большой комнаты и регулярно ломающуюся "Электронику" из кухни. Выгреб все заначки и накопления и купил каждой бабуле по иностранному телевизору с пультами ДУ. Такие же телевизоры поставил на кухне и в нашей спальне. Сначала меня дружно ругали за расточительство, затем все успокоились: появилась большая экономия на бесконечных ремонтах. Но главное: каждая бабуля смотрела то "телевизионное мыло", которое ей было любо. Свобода выбора телепрограмм – фундамент мира и благополучия в семье!

Летом мы с Эммой обычно жили на своей любимой фазенде. Моя мама почему-то дачу не любила, охотно оставалась в городе. Готовила нам пищу, ухаживала за цветами в наружных ящиках на "лоджэ", как на французский манер она окрестила застекленную лоджию. Ее цветники какой-то комиссией были признаны лучшими…

Мама Мария Павловна летом часто была с нами на фазенде. На "пленере" ей было не очень хорошо: цветущие сосны и похолодания обостряли астму. Мы принимали меры: ставили обогреватели, часто помещали ее на месяц в разные больницы. Там ей вливали большой ассортимент все новых и новых лекарств. Дома тоже количество и разнообразие лекарств все возрастало, а здоровье уменьшалось…

Умерла Мария Павловна 18 сентября 2001 года, похоронена на Кузьмоловском кладбище. недалеко от нашего семейного захоронения…

* * *

Но это все было позже. Возвращаюсь в 1986 год. В отпуск в Винницу мы с Эммой ехали на машине в конце августа. Чтобы посетить Володю Бурого в Коростене, нам надо было немного севернее обогнуть Чернобыль. Со времени, судя по прессе, – не очень тяжелой катастрофы, с которой уже почти справились, прошло целых 3 месяца.

…Ранним утром, свернув вправо с шоссе Ленинград – Киев, мы несколько часов несемся по хорошей и необычно пустынной дороге: ни встречных, ни попутных машин не было. Часов в 11 мы съезжаем на уютную полянку в молодом сосновом лесу, чтобы перекусить и отдохнуть. Через несколько минут наши планы меняются: нас просто атакуют необычайно крупные комары. Пугает также безлюдье, кажется, что в воздухе разлито непонятное напряжение. Мы наскоро глотаем чай из термоса, спрятавшись в машине, и продолжаем движение.

Через полкилометра вдоль дороги начинают мелькать таблицы: "С дороги не съезжать! На обочине не останавливаться!". Еще прибавляю скорость. Вблизи дороги – длинные рукотворные холмы. Понимаю: это и есть склады "радиоактивных отходов", которых так много, что их просто некуда больше вывозить…

С ходу влетаем в большое село. Здесь – полная идиллия: на лужайках пасутся коровки, бродят гуси, бегают дети. Только колодцы закрыты пленкой. Такое впечатление, что все большое село было защищено божественным куполом, или мы уже проскочили зону радиоактивного заражения.

Проносимся через райское местечко, и все возобновляется: и грозные плакаты и терриконы радиоактивных отходов вдоль дороги…

Только за одно вранье по Чернобылю Горбачева и его ЦК следовало бы судить. И только одного академика совесть заставила кончить жизнь самоубийством…

* * *