Эшелон сумрака

– А я?! И Нюра? И все девушки. Так, будто нас никто не обижал! Будто… ты вообще знаешь, как это, жить в бедном квартала в городе? Особенно в столице?! В пять лет меня продала мать. В доходный дом. Как увидел проходящий мимо пьянчуга, что я хорошенькая и на меня будет спрос, так… а после приходила каждый день, пока не померла. Просила денег. Я же, дура, давала, хотя могла скопить быстрее.

Её голос осел. Она закашляла, туша в голосе слёзы.

– Сбежала сюда потом. Еле как пролезла, думала Мери меня вышвырнет! А она… всё с самого начала поняла. Сказала, что если воровать буду, то точно выкинет, а так… оставила. Но бедная всё равно ты! Да ты хоть знаешь, как это… когда не один и больно, а когда… разные. Что тебе этот лорд? Он то и ласково, наверное! Ты же… нежная, да хрупкая! Вон, сразу заболела! Тьфу, кто ж вас таких нежных… только и плачь над тобой сиди.

Я сглотнула вязкую слюну. И выдохнула:

– Моя мать умерла, когда мне было пять. Или ещё меньше – никто этого даже не запомнил. Сказали только, что она была такой, как пришлось быть тебе – порченой. А мы с сестрой нагуляные. Отца я не знала. Только бабушку, которую всю жизнь изводили жители деревни, в которой мы жили, – я сжала губы, – они считали, что она сумасшедшая ведьма, живущая у самого леса. Несколько раз пытались поджечь нашу избу, пока местный граф, для жены которого бабушка делала настойки, не пригрозил старосте, что отправит любого вредящего нам в тюрьму.

Я качнула головой.

– Сестра сбежала со своим мужем, – выдох, – даже ещё не мужем, который был её очень старше и сватался ко мне. Бабушка слегла с болезнью в тот же год. А после умерла, так и не дождавшись весны.

Я сжала покрывало в кулак.

– Я осталась с сестрой и её странным жестоким мужем, который хотел, чтобы я перестала быть ведьмой, как бабушка. Много бил, пока не признался, что так бережёт меня от насилия, – кулак расцепился, – от себя же. Я бежала сюда от боли, но прибежала…

Челюсть сжалась сама собой.

Девушка рядом молчала.

– Так что ты права – я деревенская сумасшедшая. Меня из-за этого даже замуж выдать не смогли – никому не была нужна такая проклятая, как я. Ещё и странная. С придурью в голове.

Теперь замолчали мы обе. Только я её лица не видела, да мне этого и не нужно было. Мне теперь вообще всё казалось ненужным.

– Ты поэтому… лорда то? – она даже встала на колени, чтобы склониться ко мне, – приворожила? – шёпот на мое ухо.

Голова заболела. Резко и сильно. Глаза защипало так, что я не сдержала вскрика.

Открылась дверь и в комнату вошёл лорд, быстро оказавшись рядом

– Пошла! – откинул он Шагу от меня, – Лу, ты…

Пальцы медленно размотали повязку и сняли ткань с моих глаз. В них ударил свет, и я смогла разглядеть большие голубые глаза, испуганно разглядывающие меня.

Мои глаза.

– Первый разлом, – нагнулся он ближе ко мне, – боль скоро пройдёт. Арзт!

– Мой господин? – медленно двинулся к нам врач.

– Вколи ей обезболивающее, – приказ, даже не смотря на него.

Он всё ещё не отрывался от меня.

– Вы чудовище, – прошептала лорду, отчего его губы дрогнули в грустной улыбке.

Он кивнул и отвёл взгляд к окровавленным тряпочкам, снятым с меня.

– Я знаю, Лу, – вновь стал холодным он.

И теперь его глаза ему подходили – такие же ледяные и холодные, как он сам.

– Вам… – застыл рядом врач, – я э-ээ… поставлю в бедро.

– Плечо, – зло на него взглянул Оушен.

Врач побледнел, медленно кивнул и нахмурился.

– Госпожа слишком худая. В плече почти нет мышц, – промямлил он.

– Ты найдёшь, – лорд твердо поднял меня, заставив сесть, и хмуро смотря в свои глаза, после беззастенчиво расстегнул несколько верхних пуговиц на платье, дёрнув его и оголив плечо, шею и немного грудь.

– Вас сейчас укусит… – приблизился врач.

– Она не ребёнок, – перебил его лорд, – давай быстрее, – он хмыкнул, – я не выдержу ещё секунды этого злого взгляда, да, Лу?

В плечо вошла длинная спица, я зашипела и привалилась к груди мужчины, убегая от ещё большей боли. Его рука прошлась по моим волосам.

– Всё, милорд, – объявил врач, – махните рукой, госпожа. Нет дискомфорта?

Я дёрнула платье обратно и упала на кровать головой, чувствуя подкравшуюся к горлу тошноту.

– Сделай новую повязку, – опять приказал Оушен.

– Госпоже уже лучше и её можно сн…

– Ты не услышал меня? – ледяным тоном спросил у него лорд, – сделай.

Я закрыла веки, готовясь к боли опять.

– Завтрак подадут тебе в постель, – вернул мне внимание мужчина, – твоя служанка поможет тебе с ним справиться. Однако… я останусь здесь. И прослежу, чтобы ты всё съела. Ты же не подумала, что теперь останешься на попечении себя? – он хмыкнул, – более того, я теперь буду с тобой постоянно, Лу, – он наклонился ещё ближе, – а кровать переместим в гостиную. На ней теперь будет спать служанка.

Он выпрямился и забрал у врача ткань. Чтобы самому положить её на мои глаза.

***

На следующий день появился второй разлом. Правый глаз, который я смогла увидеть во время промывания был совсем красным – хуже, чем был ещё в теле Оушена. Он полностью окрасился в цвет крови, опух и кровоточил сильнее, чем до этого.