Эшелоны жизни

— Завернули по пути? — спросила она.

— Нет, именно к вам, — услышала в ответ.

— Чему обязана?

— Разрешите конфиденциально… — Ротмистр кивнул жандармам, те остались у крыльца, сам же проследовал за хозяйкой в комнаты.

— Что это у вас за народные чтения? Что вы читаете окрестным мужикам?

— Ах, вот почему вы пожаловали, — усмехнулась Ольга Львовна. — Разве в этом есть что предосудительное? Графиня Панина в Питере целый Народный дом открыла для рабочих. Слышите? В самом Питере.

— Ну, там это с дозволения полиции. А тут без нашего ведома. А что как запрещенную литературу читаете? — шутливо погрозил пальцем ротмистр.

— Что вы, какая запрещенная литература?! Мы читаем книги известных на Руси писателей…

— Например, Некрасова?

— Но ведь он не запрещен?!

— Мужичкам читать его не следует.

— Не понимаю. Читки я провожу давно, почему вдруг они сейчас взволновали вас.

— Изволите ли видеть… Только сугубо между нами. Есть у вас в Харькове такая знакомая Русова?

— Софья? Моя подруга…

— Так вот, эта ваша подруга получила из-за границы нелегальную литературу.

— Не может быть!

— Вот и ошибаетесь. Жандармы произвели у нее обыск и, между прочим, нашли вот это письмецо. Ваше? — показал ротмистр.

— Мое, но что в нем заинтересовало вас?

— Не присылала ли она вам для чтения чего предосудительного?

Помолчав, он продолжал:

— Видите ли, не хотелось огорчать вас, но мне поручено произвести у вас обыск…

— Обыск? У меня?! Да как вы посмели! — возмутилась Ольга Львовна.

— Виноват-с, по долгу службы… Но если вы сами покажете нам недозволенное…

— Ничего у меня нет… Впрочем, тут практикант-студент попросил сохранить два тюка… На несколько дней…

Глаза ротмистра загорелись.

— Ну вот, мы эти тюки и посмотрим. Где они? Пожалуйста, не утруждайте себя, только скажите. Я позову своих молодцов. Я мигом. — Он выскочил на крыльцо и тут же вернулся с жандармами…

В поместье Скадовских проходил практику студент Херсонского земского сельскохозяйственного училища Александр Цюрупа, к нему приходили Игнатий Гудзь, еще кто-то — Ольга Львовна знала не всех. Буквально несколько дней назад Цюрупа попросил:

— Если можете, сохраните, пожалуйста, на некоторое время вот это.

Он не сказал ей, что было в тюках. Она и не спрашивала. Ей было приятно, что молодежь доверяет ей.

А теперь Ольга Львовна чувствовала себя очень неудобно: как неосторожно она проболталась. Может быть, просто испугалась, что при обыске эти тюки будут найдены? Ведь если в них что-нибудь этакое окажется, как она посмотрит в глаза брату, да и что будет с ней?

Ротмистр не ожидал, что его добыча окажется такой обильной. В тюках, которые дала ему Скадовская, были печатные экземпляры книг «Социализм и политическая борьба» Плеханова, «В защиту правды. Речь Либкнехта», гектографические экземпляры сочинения Ф. Энгельса «Социализм в Германии», тетрадь с надписью «К молодежи. П. Лавров». А главное — девятнадцать тетрадей рукописных журналов, издаваемых учениками Херсонского земского сельскохозяйственного училища, под названиями «Пробуждение», «Наблюдатель», «Зорька», «Злоба дня».

Так Ольга Львовна, сама того не ведая, выдала полиции революционный кружок, существовавший в Херсоне.

Студентов арестовали, препроводили в тюрьму. Началось следствие. У Ольги Львовны жандармы взяли подписку о временном невыезде за пределы губернии.

Узнав о скандале, разразившемся в его семействе, предводитель дворянства помещик Скадовский написал директору сельскохозяйственного училища: «Покорнейше прошу Вас… сообщить господину Цюрупе, что он от всяких отношений ко мне, как практикант, освобожден и по освобождении от ареста не имеет надобности являться в Белозерку».

— Цюрупу на допрос! — услышал Александр голос надзирателя. Тот повел его темными коридорами. Ввиду важности дела полковник Тампофольский решил сам допросить строптивых студентов. В мрачной комнатушке с зарешеченными окнами, привинченной к полу мебелью он усадил подследственного на табурет напротив себя и спросил:

— Признаете ли вы себя виновным в том, что занимались революционной пропагандой, имели цель свержение существующего строя? Подумайте хорошенько, прежде чем отвечать, подумайте о вашем будущем, о родных…

— Нет, не признаю, — сказал Александр.

— Чем вы занимались, когда собирались вместе?

— Чем занимаются студенты? Готовили задания, писали лекции. Я играл в оркестре, был у нас драматический кружок…

— Это все я знаю. А редактором вы не были?

— Редактором? Чего?

— Вот этих рукописных журналов. Я имел честь ознакомиться с некоторыми вашими статьями, вы назвали свой журнал «Пробуждение». Кого вы собрались будить? Нас? Но мы не спим, в этом вы теперь убедились.

Цюрупа промолчал. Кого хотели будить студенты? Самих себя, народ! Но смысла нет говорить об этом с жандармом.