Эшенден, или Британский агент

Эшенден, конечно же, слышал, что Байринг уже давно, год или даже больше, является любовником Розы. Ее скандальная слава была столь велика, что всепроникающий свет гласности падал на всякого, с кем она сходилась, однако в данном случае сплетники радовались больше обычного, ибо Байринг был весьма небогат, а Роза Оберн благоволила лишь к тем, кто расплачивался звонкой монетой. Быть может, она его любила? Подобное предположение казалось невероятным, однако никак иначе связь эту объяснить было нельзя. В Байринга могла влюбиться любая женщина. Ему было лет тридцать, он был очень высок и хорош собой; от его внешности и от манеры держаться веяло таким обаянием и благородством, что на него оборачивались прохожие; между тем в отличие от большинства красивых мужчин он, казалось, абсолютно не сознавал, какое впечатление производил на окружающих. Когда стало известно, что Байринг — amant de coeur (по-французски это звучит гораздо лучше, чем наш «любовник» или «хахаль») этой знаменитой шлюхи, он в одночасье сделался предметом восхищения многих женщин и предметом зависти многих мужчин; когда же в Лондоне стало известно, что он собирается на Розе жениться, его друзей охватил панический страх, а всех остальных — безудержный смех. Начальник Байринга, поинтересовавшись, правда ли то, что о нем говорят, и получив утвердительный ответ, стал, по слухам, уговаривать своего подчиненного отказаться от брака, который ни к чему хорошему не приведет. Он попытался втолковать Байрингу, что у жены дипломата есть светские обязанности, которые Роза Оберн выполнить не сможет, однако к голосу рассудка Байринг прислушиваться не пожелал, сказал, что готов подать в отставку в любой момент, и заявил, что преисполнен решимости жениться.

Когда Эшенден познакомился с Байрингом, тот ему сначала не понравился, показался несколько замкнутым, отчужденным, однако, время от времени встречаясь с ним по делам, Эшенден обнаружил, что замкнутость вызвана в нем в основном стеснительностью, а узнав его ближе, был очарован его редкостным обаянием. Вместе с тем их отношения оставались чисто официальными, и поэтому Эшенден немного удивился, когда однажды Байринг позвал его в ресторан, обещав познакомить с мисс Оберн, и подумал, не вызвано ли это приглашение тем, что многие друзья повернулись к Байрингу спиной. Когда же Эшенден пришел в ресторан, то выяснилось, что приглашен он по инициативе Розы, которой любопытно было с ним познакомиться. В тот вечер он, к своему удивлению, узнал, что мисс Оберн, оказывается, нашла время прочесть (и прочесть с удовольствием) две-три его книги; однако гораздо больше удивило его то, что Роза мало чем отличалась от светских дам Мейфэра, с которыми Эшенден, благодаря своим книгам, был неплохо знаком. (Ведя в целом жизнь тихую и размеренную, Эшенден не имел возможности проникнуть в мир знаменитых куртизанок того времени и знал о них лишь понаслышке.) От дам высшего света ее отличало разве что чуть большее желание понравиться (одна из ее приятных черт — интерес к любому собеседнику), косметики на ней было не больше, а разговор — не менее интеллигентный. Чего ей не хватало, так это грубости, получившей в последнее время распространение в высшем обществе. Происходило это, видимо, потому, что Роза инстинктивно чувствовала: грубые слова — не для ее прелестных губок; возможно также, ругаться она так и не научилась, ибо в глубине души оставалась провинциалкой. Вне всяких сомнений, она и Байринг безумно любили друг друга; наблюдать, как они ворковали, было одно удовольствие. Когда же, выйдя из ресторана, они прощались и Эшенден пожал ей руку, она, на мгновение задержав его ладонь в своей, посмотрела на него небесными, лучезарными глазами и сказала:

«Вы придете к нам, когда мы переедем в Лондон, правда? Мы ведь собираемся пожениться».

«Я вас от души поздравляю», — сказал Эшенден.

«А его?» — Роза улыбнулась ему улыбкой ангела, в которой предрассветная прохлада сочеталась с нежным ароматом южной весны.

«Неужели вы никогда не смотрелись в зеркало?»

Хотя Эшенден не без юмора (так, во всяком случае, казалось ему самому) описывал сэру Герберту обед в ресторане, тот слушал его без тени улыбки, пристально глядя на гостя своими холодными, стальными глазами.

— И как вы думаете, брак будет счастливым?

— Нет.

— Почему?

Вопрос застал Эшендена врасплох.