Ёшка

– Даже не думай! – проипел он в ответ, ткнув в нее указательным пальцем, – я слишком многим рисковал ради тебя.

– Ты хотел сказать ради моих денег?!

– Не смей даже думать о том, что отвяжешься от меня, – холодно проговорил Филипп, – старый герцог так страдал, пока яд разъедал его изнутри…

Его страшный голос прервала звонкая пощечина. Виктория со всей силы ударила его по лицу лишь бы заставить замолчать. Филипп отшатнулся назад, поняв, что перегнул, но было уже поздно.

– Мне следовало всем все рассказать, – проговорила она сквозь слезы.

– Что бы пойти на эшафот со мной? – угрожающе произнес Филипп и снова страшная улыбка скользнула на его губах, – заслуживаю ли я этого?!

Виктория смотрела на Филиппа и понимала, что он не в себе и она боится его. Бесконечные угрозы и, шантаж и теперь эта проблема с денежным долгом, загоняли ее в тупик. Не находя в себе сил разговаривать дальше, Виктория оттолкнула его. Встала и тут же пошатнулась. Дрожь в коленях, мешала твердо стоять на ногах. Филипп проводил ее взглядом, сидя на полу перед опустевшим стулом. Как только дверь закрылась, он с силой ударил по нему кулаком, согнав всю свою злость, а потом беспомощно уткнулся в сиденье головой.

глава IX

Вернувшись в имение, Иван застал Данту в гостиной. Она сидела в кресле напротив камина держа перед собой книгу. Несколько секунд, воспользовавшись тем, что он не был замечен, Иван просто любовался ею. Это был тот редкий момент, когда он мог долго смотреть на нее и не отводить взгляд.

Наконец-то он мог рассмотреть ее. Золотистые волосы, длинные, но так искусно собранные на затылке, делали ее немного взрослее. Тонкая шея, маленькие покатые плечи, казались ему такими хрупкими. Это светло-бежевое платье ей безумно шло. Корсет сжимал ее и без того тонкую талию, а ажурное декольте, открывало верх груди. В этот момент, наблюдая за ней, Иван понял, что хочет, чтобы она осталась в этой гостиной, в доме, с ним! Сердце откликнулось на эти, казалось, безумные мысли, и он подумал, что должен сделать первый шаг прямо сейчас.

Данта перелистнула страницу, и ее шуршание вывело Ивана из состояния забвения.

– Я вам не помешаю? – спросил он.

Данта вздрогнула, разволновалась, в руках появилась легкая дрожь.

– Нет, что вы, я уже закончила, – она закрыла книгу и встала с кресла.

– Нет-нет, останьтесь, – попросил Иван, – Вы позволите мне присесть?

– Почему вы спрашиваете? Вы вправе делать все, что вам будет угодно, – не поднимая глаз, ответила Данта.

– Да, но мне неловко. Стыдно за вчерашнее. Прошу вас, присядем. – Он указал рукой на кресло и Данта покорно опустилась в него. Иван сел на диван напротив. Несколько секунд он молчал, подыскивая подходящие слова, но потом просто и от всей души произнес, – прости меня.

– Пожалуйста, граф, – побледнев, перебила его Данта, – не нужно…

– Нет-нет! Просто ты, вы… вы такая красивая, и я…

– Граф, я прошу вас, – Данта была смущена, и уже была готова вскочить и бежать куда глаза глядят, лишь бы прийти в себя, но в этот момент Иван бросился перед ней на колени.

– С тех пор, как я увидел тебя, потерял покой. Я полюбил тебя! – вдруг произнес он.

– Иван Владимирович! – ахнула Данта и закрыла лицо ладонью.

– Посмотри мне в глаза, – попросил Иван и убрал ее руку с лица. Данта не смела поднять глаз, – Признайся, признайся, прошу тебя!

– Я не…

– Признайся, что и ты любишь меня, – Он сжал ее маленькие ладошки в своих руках и прижал к своей груди.

– Иван…

– Княжна Данта, я прошу вас, стать моей женой!

– Ах… – опять в ужасе произнесла Данта и хотела высвободить от него свои руки, но Иван крепко сжимал их.

– Позвольте мне просить благословения у вашей мама?

Чувства любви, волнения и страха, что Данта откажет ему, были искренними, но даже они не могли заставить его показать свое волнение. Он говорил быстро, сжимая ее руки в своих, но несмотря на это, старался казаться спокойным.

– Что вы со мной делаете!? – еле сдерживая слезы, произнесла Данта.

– Только одно слово, прошу, – настаивал Иван, – скажите мне "да"!

От волнения голова кружилась, Данта закрыла глаза, выдохнула и тихо шепнула:

– Да.

Это «да», вырвалось из ее наивной и детской души, и стало первым ее серьезным шагом во взрослую и полную страстей жизнь Ивана.

– Любимая, – шепнул Иван и быстро поднявшись с колен, подхватил почти невесомую для него Данту на руки, и прижал к себе.

Перед ужином вся семья собралась в гостиной. Елизавета Петровна попросила Данту играть на рояле, та охотно согласилась. Сидя позади, Иван любовался ею со спины. Ему нравилось в ней все. То, как она сидит, как двигает руками. Он рассматривал ее тонкие запястья, маленькие ладошки, изящные пальцы – в уме он уже примерял на них кольцо. Эти мысли вскружили ему голову, он был счастлив. Когда Данта закончила играть, Иван громче всех аплодировал. Потом проводил ее на диван и сел рядом.

– Завтра утром мы уезжаем, – грустно произнесла Елизавета Петровна, – жаль, что приходится говорить об этом в такой прекрасный вечер.

– Вы гостили у меня всего неделю, – по-детски обиженно, произнес Иван.