Эскадренный миноносец «Новик»

28 мая исполняющий обязанности командующего Черноморским флотом А. И. Тихменев{305} и главный комиссар Н. П. Глебов-Авилов получили секретную директиву, подписанную В. И. Лениным. В ней говорилось о необходимости уничтожить все суда Черноморского флота и коммерческие пароходы, находящиеся в Новороссийске, ввиду явных намерений Германии захватить их и невозможности перевести в другой порт или защитить Новороссийск со стороны суши{306}.

Общее руководство при выполнении этой задачи возлагалось на члена Коллегии Народного комиссариата по морским делам И. И. Вахрамеева. Он прибыл в Новороссийск 2 июня.

Получив этот важный документ, Вахрамеев и Глебов-Авилов на ночном совещании тщательно пытались убедить А. И. Тихменева в необходимости потопить флот. Среди экипажей кораблей развернулась длительная дискуссия, одно за другим открывались делегатские собрания, проводились матросские референдумы. Тема их была одна: топить корабли или возвратиться в Севастополь. Часть делегатов с линейного корабля «Воля», эскадренных миноносцев «Дерзкий», «Беспокойный», «Пылкий», «Живой» и др. высказалась за возвращение в Севастополь. Большинство экипажей кораблей минной бригады, в том числе Ушаковский дивизион в полном составе, остались верными делу революции и решили выполнить ленинский приказ: уничтожить свои корабли, чтобы они не достались врагу.

Около 11 ч 17 июня, выполняя приказ исполняющего обязанности командующего флотом капитана 1 ранга А. И. Тихменева следовать в Севастополь, начали медленно, некоторые на буксире, выходить из бухты на внешний рейд миноносцы «Беспокойный», «Дерзкий», «Поспешный», «Пылкий», «Живой» и «Жаркий», за ними – линкор «Воля».

Отказались выполнить этот приказ эсминцы «Керчь», «Гаджибей», «Калиакрия», «Фидониси», «Пронзительный», «Лейтенант Шестаков», «Капитан-лейтенант Баранов», «Сметливый», «Стремительный». После безуспешной попытки развести пары у причала остался и линейный корабль «Свободная Россия». Когда все суда, решившие вернуться в Севастополь, стали на якоря на внешнем рейде, на эсминце «Керчь» был поднят сигнал: «Судам, идущим в Севастополь: Позор изменникам России»{307}.

Эскадренный миноносец «Громкий» утром 17 июня начал готовиться к выходу в Севастополь. Но команда корабля еще раньше приняла решение не сдаваться врагу. Вечером эсминец вышел на внешний рейд. Команда намеревалась затопить корабль после ухода эскадры в Севастополь. Командир эсминца Н. А. Новаковский умышленно медлил сниматься с якоря. А. И. Тихменев, державший флаг на линкоре «Воля», решил, что задержка «Громкого» произошла из-за отсутствия части команды и приказал командиру «Пылкого» взять «Громкий» на буксир.

Когда команда увидела, что «Пылкий» идет к «Громкому», последний хотел сняться с якоря, но левый якорь засосало грунтом, и машина его не поднимала. Пока освобождались от якоря, «Пылкий» подошел совсем близко, намереваясь брать на буксир. В это время единственный минер приготовил аппараты левого борта, и командир Новаковский приказал командиру «Пылкого»: «Немедленно отойти от миноносца «Громкий», в противном случае буду атаковать». Угроза подействовала. Эсминец немедленно развернулся и ушел к «Воле»{308}.

Наконец «Громкий» снялся с якоря и взял курс на Мысхако. На расстоянии 3 миль от берега корабль застопорил машины, и команда спустила шлюпку. На нее погрузилась большая часть экипажа с оружием и запасом продовольствия. На «Громком» оставались командир корабля Н. А. Новаковский, председатель судового комитета Гобелко, радист и несколько матросов. Когда шлюпка отошла от борта, радист передал открытую радиограмму: «Всем, всем, всем! Миноносец «Громкий», носящий имя своего геройского собрата{309}, верен традициям русского флота, не сдается неприятелю, а топится. Призывает матросов других кораблей последовать нашему примеру. Председатель судового комитета Гобелко»{310}.

С открытыми кингстонами и клинкетами «Громкий» пошел ко дну и затонул на глубине 65 м.

Поздним вечером 17 июня на эсминце «Керчь» состоялось совещание, на котором присутствовали командир «Гаджибея» В. Алексеев, командир «Лейтенанта Шестакова» С. Аненский, командир «Калиакрии» Е. Гернет и др. На совещании был разработан детальный план потопления судов, к осуществлению которого решено было приступить на следующий день.

На рассвете 18 июня эсминец «Лейтенант Шестаков» начал выводить на буксире корабли к месту затопления. Они шли из гавани на рейд, держа на мачтах сигнал: «Погибаю, но не сдаюсь».

Это была «грустная и тяжелая картина, – вспоминает В. А. Кукель. – Гавань вымерла, пусто, и только медленно идущие на буксире миноносцы, беспомощные, без признаков жизни на них, с отдельными мрачными фигурами в количестве 5-6 человек на палубе, как зачумленные и обреченные на смерть, с которых все живое сбежало и от которых все сторонятся»{311}.