Эскадрон «Гильотина»

Алварес повел его в тупик, где стояли роскошные вагоны, предназначенные только для самых доверенных лиц Вильи, и показал на два из них:

— Ну, как вам?

— Что?

— Наши спальни.

— Наши что?

— Наши спальни. Теперь мы будем жить здесь.

— Поверить не могу.

— Придется, потому что это правда. Наши бойцы уже разместились на новом месте. У нас два вагона здесь и один подальше. Вот этот, перед которым мы стоим, самый красивый, — для вас одного.

Все еще не веря, Веласко поднялся в вагон. Внутри он был убран почти с такой же роскошью, как вагон генерала Вильи. В зале стояли удобные кресла. Спальня была отделена от зала ширмой. В углу возвышался тяжелый письменный стол красного дерева. Но главное — там была ванна.

— Генерал Вилья искал вас, чтобы лично передать вам эти вагоны, но не нашел и передал их мне, — торжествовал Алварес.

— Хорошо, очень хорошо! — бормотал расчувствовавшийся Веласко. Он даже забыл о том, что пережил всего несколько часов назад.

— Но это еще не все! — сообщил Алварес с выражением детской радости на лице. — У меня есть кое-что, что понравится вам еще больше.

— Да ну!

— Подите сюда.

Хуан подвел Фелисиано к гильотине и направил на нее луч фонаря. Гильотина сияла чистотой. Она была покрыта слоем хорошего лака. Шнур был новый. Лезвие наточено, снова развешены флажки. Все пробоины были заделаны, портреты Вильи и Мадеро подправлены и все части смазаны наилучшим маслом.

Фелисиано удивленно обернулся к Алваресу:

— Кто все это сделал?

— Мы, полковник! — гордо ответил Хуан.

Фелисиано долго крепко обнимал своего подчиненного, бормоча слова благодарности. Потом поцеловал гильотину, положил голову на одну из ее опор и заплакал.

Веласко спал на огромной кровати с мягким пружинистым матрацем, перьевой подушкой и шерстяным одеялом. Кровать напоминала ему о дореволюционном прошлом, когда он проводил на подобном ложе каждую ночь. Он отдохнул как никогда. Ему снились спокойные сны. Проснулся он около одиннадцати утра. В изножье кровати ждал его пробуждения дон Пабло Гутьеррес:

— Доброе утро, полковник!

Веласко вскочил:

— Что случилось?

— Капитан Алварес послал меня сообщить вам, что эскадрон с раннего утра готовится к встрече с Сапатой. И что были произведены две казни: чтобы опробовать гильотину и уведомить население о ее существовании.

— Благодарю за доклад, рядовой Гутьеррес. Но кто приказал капитану Алваресу произвести эти казни?

— Никто, полковник. Он не хотел вас будить и проявил инициативу.

Веласко не знал, разгневаться ему или обрадоваться. В конце концов, он выбрал последнее.

— Все прошло благополучно?

— Просто прекрасно, полковник.

— Значит, каррансисты уже казнены?

— Нет, это были задиры, что устраивали всюду потасовки. Генерал Вилья желает, чтобы каррансистов казнили в Сокало, чтобы все это увидели и чтобы слухи дошли до этого козлобородого, до Сапаты.

— Хорошо. И когда это будет?

— Завтра.

— Завтра так завтра.

— Капитан Алварес велел еще доложить, что генерал Вилья ждет вас в два часа — хочет, чтобы вы присутствовали при встрече с Сапатой. И чтобы гильотина была готова к перевозке в Сочимилько.

— А который теперь час?

— Двенадцать.

— Черт возьми! Я не успею приготовить гильотину к двум!

— Не тревожьтесь, полковник: почетный караул сделает все, что нужно. Сейчас ее уже готовят к перевозке.

Веласко был очень доволен действиями своего эскадрона. Он не ожидал от Алвареса подобной распорядительности. Его подчиненный демонстрировал прекрасные организаторские способности, действовал толково, командовал умело. «Наверное, заразился от меня революционным духом, — думал Веласко. — Это человек надежный, не то что выскочка Бельмонте».

Веласко вымылся в ванне горячей водой с душистым мылом, превосходно позавтракал (яичница на свином сале, фасоль с копчеными колбасками и острым соусом, кофе с сахаром и булочками), оделся в новенький, сшитый по мерке, наглаженный мундир с полковничьими нашивками, который прислал генерал Вилья.

Его жизнь переменилась за один миг. Из мясника Северной дивизии он превратился в офицера высокого ранга, обладавшего большими привилегиями, чем кто-либо другой. Он получил все это не просто так, он добился всего сам, его заслуга заключалась в том, что он предоставил революционной армии поистине революционный инструмент.

Выйдя из вагона, он увидел бойцов своего эскадрона: они ждали его, выстроившись в четыре шеренги. Они тоже были в новых мундирах. Когда Веласко проходил вдоль строя, все вытягивались. Капитан Алварес сделал два шага вперед:

— Имею честь доложить, полковник, что все в порядке!