Эскадры красного гиганта

Это на Западе боялись нас как огня. Хотя делали вид, что пылают воинственностью. И потому вздохнули с облегчением, когда Горбачев и его последыши начали черное дело, а Ельцин окончательно развалил имперский флот.

5

Мы немного увлеклись рассказом всего лишь об одном виде морского оружия Империи. Но давайте вернемся в 1967 год, когда мир был потрясен потоплением «Эйлата». Дело не только в том, что русские в очередной раз поразили всех новым оружием. И даже не в том, что им, детищем славяно-православной культуры, был потоплен корабль богоизбранного народа, претендующего на власть в мире и реально правящего США. Суть тогда была в том, что уничтожение «Эйлата» снова показало: русские прорываются в Мировой океан!

За год до атаки у Порт-Саида, весной 1966 года, мир потрясло известие: русские атомные подводные лодки К-133 и К-116 совершили кругосветку за три месяца, не поднимаясь на поверхность. Не просто подобно «Наутилусу» капитана Немо – тот все-таки всплывал, – а под водой от начала и до конца.

Выйдя 2 февраля из Кольского залива, русские лодки, пройдя через Ледовитый океан, перешли через Атлантику с севера на юг, пересекли экватор и вошли в антарктические бурные воды. Обогнув грозящий подводными скалами и жестокими штормами мыс Горн, они миновали изобилующий коварными течениями и бурями Дрейков пролив, перешли через Тихий океан и всплыли лишь у цели путешествия – Камчатки.

Атомоходы следовали боевой парой – ракетная К-116 и прикрывающая ее от вражеских лодок-истребителей торпедная К-133. В те времена наши еще не умели запускать ракеты из-под воды, и потому субмаринам для нанесения удара приходилось всплывать, становясь легкой мишенью для удара, из-под волн морских. Для защиты ракетоносцам придавали торпедных атомных «стражей».

В том походе наши «наутилусы» вели контр-адмирал А. Сорокин, капитаны II ранга В. Виноградов и Л. Столяров.

О подробностях похода в «Технике – молодежи» № 6 за 1966 год вспоминает участник похода, контр-адмирал Валентин Козлов.

«...Идти пришлось неизведанными путями.

С Центрального командного пункта в Подмосковье на лодки слали шифрограммы об обстановке на маршруте – дабы те уклонялись от встреч с иностранными кораблями. Особенно трудно было на юге Мирового океана, до сих пор изобилующего «белыми пятнами» для океанографов. Малоизвестны тамошние течения, рельеф дна с его плато, каньонами и горными подводными цепями. Особенно страшными и таинственными были огромные подводные кручи, поднимающиеся из царства вечной ночи, с глубины в 2–3 километра, не доходя всего 200 метров до поверхности.

Они образуют так называемые океанские отмели, а ученые прежде не слишком-то старались в точном нанесении их на карты – ведь никакой опасности для надводных кораблей они не представляют. А вот узкому корпусу субмарины, идущей на скорости в 15–20 узлов, столкновение с подводной кручей грозило гибелью.

Вода с ревом ворвется в смятый корпус, чудовищное давление океана сожмет в мгновение ока воздух в его отсеках, как поршень дизеля сжимает его в цилиндре, моментально порождая жар в несколько сотен градусов. И экипаж сгорает заживо, как в гигантской печи.

Но русские субмарины миновали эти опасности. Представьте себе, читатель, они шли на полной скорости, запустив реакторы на всю катушку, – в пучине, в которую никогда не проникает ни один солнечный луч! Шли, распугивая причудливых светящихся рыб. В их корпусах нет иллюминаторов – они снижают прочность, а лодка должна выдерживать ударные волны от близких разрывов глубинных бомб и торпед. Поэтому не было сцен как у Жюля Верна, когда «Наутилус» режет тьму мощным снопом лучей прожектора, и капитан, скрестив руки, смотрит в глубины сквозь хрустальное стекло ходовой рубки. Нет, наши следовали во тьме, и глазами им служили гидролокаторы – сонары, эхолоты да карты. Под днищами кораблей разверзались километровые бездны, кануть в которые – верная смерть. Механики чутко следили за работой реакторов и турбин. Пожар в закрытой наглухо стальной рыбине тоже грозил гибелью.

Откройте карты дна Тихого океана, читатель. Всмотритесь в неведомый и невидимый для нас мир, над которым скользили русские подводные мореплаватели. Разлом Кларион. Горы Маркус-Неккер. Марианский желоб глубиной в 12 верст.

Мы сумели совершить этот грандиозный поход. Совершить абсолютно незаметно для западных флотов. До тех пор только американский подводный атомоход «Тритон» смог в феврале–мае 1960 года пройти кругосветку, да и то ему пришлось дважды всплывать. Первый раз – чтобы передать крейсеру «Мейкон» заболевшего моряка. Второй – из-за технических неполадок.

Хваленая американская техника давала сбои. Ломались эхолот и гидролокатор, системы одного реактора. Возникла сильная течь в сальнике правого гребного вала. При этом «Тритон» везде рассчитывал на помощь: его курс проложили так, чтобы он встретил на пути как можно больше своих крейсеров и авианосцев.