Эскалация

— Кто я такой, тебе знать не стоит, а вот на кого я работаю, посмотри.

Решив, что ничего страшного не будет, если я ещё раз использую визитку Воронцова, я достал её и показал рыжему. Тот сразу же переменился в лице и проблеял:

— Но ты же человек.

— Про выбраковку слышал?

Рыжий кивнул и совсем уже жалобным голосом сказал:

— Да я же ничего не сделал.

— Конечно, — с ехидцей сказал я. — Всего ничего. Сначала твой дружок пытался меня зарезать, потом ты хотел убить при помощи боевой магии.

— Мы не со зла, — ляпнул рыжий, чем очень меня рассмешил.

— В смысле не со зла? По доброте душевной убить хотели? Это что же вы творите, когда злые?

— Как можно порешать? — спросил рыжий, переведя разговор в более конструктивное русло, видимо, был не таким уж и глупым.

— Мне надо, чтобы Колян и вы все навсегда забыли про эту квартиру и про Оксану. Чтобы уже к сегодняшнему вечеру здесь не осталось и духа Коляновского, и чтобы он дал Оксане развод, — сказал я. — И я вижу два варианта решения этой проблемы. Первый — я сейчас звоню по номеру с этой визитки, вас всех забирают и закрывают лет на пять каждого, за покушение на убийство, а тебя ещё и за использование боевой магии. Это долго, сложно, но действенно. Второй вариант — вы просто даёте мне слово оставить Оксану в покое, и я, так уж и быть, вам поверю.

— Да сдалась она мне! — воскликнул рыжий. — Я про неё через час забуду, только давай ровно разойдёмся.

— Мне мало, чтобы ты забыл. Мне надо, чтобы забыл и Колян, дав перед этим развод и съехав отсюда.

— Сегодня же съедет! Отвечаю тебе! А если хоть раз этой козе… если Ксюхе на глаза покажется или ещё что замутит, я его лично кончу.

Рыжий поднял руку, на которой у него была набита татуировка, хлопнул по знаку банды ладонью и сказал:

— Отвечаю!

Видимо, это было что-то типа клятвы.

— Хорошо, — сказал я. — Сейчас я приведу в нормальное состояние Коляна. Объяснишь ему, что он должен делать. Тебя он охотнее послушается. Не забудь сказать, что если будет чудить, то никакой поддержки от тебя ему ждать не стоит.

Я привёл в чувство мужа Оксаны, бедняга тут же присел на стул, схватился за голову и застонал. Примерно через полминуты он перестал стонать и уставился на меня взглядом, полным страха и ненависти.

— В общем, дело такое, Колян, — сказал рыжий. — Тебе надо сегодня съехать с этой хаты и забыть сюда дорогу.

— Что? — возмущённо переспросил Колян. — Ты чего гонишь, Слон?

— Что слышал! Этот человек работает на уважаемых орков, и он может сделать так, что мы все хорошо присядем. А может и не сделать. Ему надо, чтобы ты дал Ксюхе развод и сегодня же съехал с хаты.

— Что за подстава, Слон? Ты на что меня разводишь? — не сдавался Колян.

Мне надоело на это всё смотреть, и я внушил Оксаниному мужу ощущение такой дикой боли, что он упал со стула на пол и взвыл. Даже Слон поёжился, глядя, как катается по полу от боли его друг. Я подождал две минуты, снизил боль до такого состояния, чтобы Колян мог понимать, и спросил его:

— Хочешь, я оставлю тебя так на сутки?

— Нет! — заорал Оксанин муж и стал лупить ладонью по полу, словно находится на ринге или арене.

Я снял с Коляна заклятие, он со стоном поднялся и вытер рукавом кровь, что текла у него из носа.

— Всё ещё не хочешь съезжать? — со злостью спросил Слон, ему явно было плевать на Оксану, и он очень не хотел попадать в неприятности из-за друга.

— Я съеду, — сказал Колян.

— И развод Ксюхе дай! — добавил Слон.

— Дам.

— И никогда в её жизни больше не появляйся! — добавил уже я. — Даже если случайно попадёшься где-то ей на глаза, это будет воспринято, как агрессия против неё.

Колян молча кивнул, продолжая вытирать текущую из носа кровь. Лицо его при этом было почти синим — полопались многочисленные капилляры. Глядя на это зрелище, я понял, что стоит себя контролировать — неодарённым надо намного меньше, чем одарённым, и я запросто мог убить этого парня.

— Вытри лицо, — сказал я. — Сейчас я позову Оксану, сообщишь ей эту радостную новость. И извинись для приличия, ты её год донимал.

Колян взял со стола салфетки и начал вытирать лицо, а я вышел из комнаты. Оксану нашёл на кухне, она сидела на стуле и была очень напугана.

— Всё хорошо, — сказал я, войдя на кухню. — Я с ними договорился.

Оксана посмотрела на меня и неожиданно заплакала. Да не просто заплакала, а натурально заревела. Она бросилась мне на шею и сквозь слёзы произнесла:

— Я думала, они тебя убью.

— Они сначала хотели. Но передумали. Пойдём!

— Куда?

Я не стал отвечать, а просто взял Оксану за руку и отвёл в комнату мужа. Колян почти полностью пришёл в себя, как мог, оттёр кровь, но выглядел неважно. Синее в кровоподтёках лицо, красная от крови рубашка — зрелище было не для слабонервных. Оксана аж вздрогнула, когда увидела своего мужа. Заметив нас, Колян некоторое время молчал, видимо, собирался духом, но в итоге сказал:

— Ксюха, не обессудь, извини, если что не так было. Я сегодня съеду. И на развод подать можем хоть завтра.

Оксана хотела что-то сказать, но не смогла — заплакала и отвернулась.

— Ты подожди ещё немного на кухне, я пока ребят провожу, — сказал я ей.