Эскапада

Лишь за столом г-н де Вердло получил возможность рассмотреть как следует свою новую сотрапезницу, сидевшую против него. После первых приветственных и благодарственных слов, произнесенных хозяином и гостьей, ему пришлось прежде всего выслушать рассказ и объяснения сьера Аркнэна, который мимикой и жестами картинно изобразил нападение разбойников, стычку с драгунами, и очень удачно передал трескотню мушкетных и пистолетных выстрелов и ржанье лошадей. Отчет об этом нападении был сделан г-ном Аркнэном весьма обстоятельный: он не забыл упомянуть об уморительных страхах кучера и форейтора, а также об испуге м-ль Гоготы Бишлон, которая даже заболела от этого, так что для лечения ее истерики и обмороков пришлось задержаться в Вернонсе; эта задержка и была виной того, что они могли приехать в Эспиньоли только ночью. Рассказав это, г-н Аркнэн не преминул противопоставить робости м-ль Маргариты Бишлон бесстрашие, выказанное м-ль Фреваль. Вид атамана разбойников не заставил ее опустить глаза, и в течение всей стычки, она, не переставая, рассматривала его. Г-н Аркнэн был неистощим относительно этого страшного человека, его грабежей, дерзких нападений, жестокостей. В течение нескольких месяцев он совершил множество убийств в самых различных пунктах провинции, то исчезая, то вновь неожиданно появляясь. В первый раз он устраивал нападение на таком близком расстоянии от Вернонса. Говорили, что шайка, то рассеиваясь, то вновь собираясь, часто держалась в лесах, тянувшихся от Бурвуазэна к Сен-Рарэ, и что в этих местах у нее были потайные убежища, в которых она укрывалась, когда королевские войска слишком теснили ее, как это имело место в настоящий момент. Что касается их начальника, то его прозвище «Столикий» происходило от его способности менять свою наружность посредством искусной гримировки, что избавляло его от необходимости прибегать к черной маске, по примеру своих сообщников. Г-н Аркнэн хвастался получением всех этих подробностей из уст г-на де Шазо, драгуны которого так доблестно обратили в бегство дерзких бандитов. Пока Аркнэн ораторствовал, обнося обедающих блюдами, г-н де Вердло с некоторым любопытством и почтением рассматривал сидящую против него барышню, которая не опустила глаз при виде атамана разбойников. Она не опустила их и при церемонном заявлении г-на де Вердло, что госпожа де Морамбер поручила ему оказать ей гостеприимство в Эспиньолях, где у нее будет помещение, стол и всяческое внимание к ее молодости и несчастно сложившейся жизни. На последнем обстоятельстве – том, что она была дочерью г-на де Шомюзи, и что он умер – г-н де Вердло остановился мало. Он поспешил закончить свою торжественную речь, очень любопытствуя, что ответит на нее эта жемчужина Вандмона и шедевр г-жи де Грамадек. Ответ был совсем коротеньким и очень тщательно обдуманным. Анна-Клавдия поблагодарила г-на де Вердло за гостеприимство, предлагаемое им, и взамен обещала благодарность, послушание и желание по мере сил быть ему приятной. Все это было сказано с большой твердостью и без всякого намека на загадку рождения и необычайность судьбы говорившей, сказано с учтивым выражением молодого лица, на котором просвечивала преждевременная серьезность, и за миловидными чертами которого тлел, казалось, тайный огонек, по временам внезапно вспыхивавший в ее глазах. Сказано тоном мягким и спокойным, неторопливо, но без запинок, причем поза говорившей была самая скромная. Что касается тела Анны-Клавдии, то оно показалось г-ну де Вердло, как и лицо ее, обладающим счастливыми пропорциями, хорошо сложенным и заключенным в кожу, отличавшуюся, если судить по тем частям ее, которые были видны, большой нежностью и необычайной белизной.

Эти и подобные им речи продолжались до того момента, когда м-ль Гогота Бишлон, совсем почти оправившаяся после своих страхов и с лицом, пылавшим от содержимого стаканов, которые заставил ее осушить внимательный Аркнэн, вошла доложить, что комнаты приготовлены и барышня может удалиться туда, когда сочтет удобным. При этом заявлении м-ль де Фреваль встала, и вслед за ней встал также г-н де Вердло, снова чувствуя замешательство. Как они простятся друг с другом? Однако это произошло как нельзя более просто. Анна-Клавдия подошла к нему, протянула щеку, и г-н де Вердло, не соображая, как это вышло, звонко запечатлел на ней неловкий родственный и стариковский поцелуй, в то время как к его щеке прильнули две губы, свежие, легкие и проворные.