Эскапада

VI

Зима протекла в Эспиньолях наиспокойнейшим образом. Когда кончились ноябрьские дожди и туманы, погода стала ясной, и холод начал давать чувствовать себя. Он был довольно пронзительный, иногда даже жестокий. С ним боролись усиленной топкой каминов, ибо г-н де Вердло был зябок. Самый яркий огонь, самые горячие уголья никогда достаточно не согревали его, и он пододвигал, как только можно ближе, свое кресло к камину, чтобы ничего не потерять из удовольствия жарить свои ноги до такой степени, что кожа сходила с них. Помимо этого поджаривания, он надевал также на себя, в качестве защиты от сквозняков, пуховую шубу и меховую шапку. К ним он присоединял еще муфту, внутрь которой. была всунута фаянсовая грелка для рук, имевшая форму закрытой книги и наполненная кипятком. Эта фаянсовая книга была не единственным чтением г-на де Вердло. Он любил сладко подремать за страницами какого-нибудь тома. Кроме того, он любил еще поиграть каминными щипцами, лопаточкой для золы и поддувалом. Такие занятия заполняли все зимние дни г-на де Вердло, и, отдаваясь им, он терпеливо ожидал возвращения более мягкого времени года. Если в буфетной говорили еще о странном приключении с украденной лошадью и о воре, то г-н де Вердло, казалось, почти не вспоминал о нем. Когда же ему случалось думать о происшествии, то оно представлялось ему каким-то далеким кошмаром, и он предпочитал забыть его. Разве не привел он Эспиньоли в такое состояние, что они способны защищаться от всякой неожиданности? Да и чего было бояться? Пресловутый атаман и его шайка не появлялись больше с тех пор, как военные отряды объезжали окрестности, чтобы обеспечить безопасность дорог. Так что в Эспиньолях жили очень спокойно. Увлечение фехтованьем и стрельбой, с такой силой охватившее м-ль де Фреваль, улеглось. Лишь изредка схватывалась она с Аркнэном, чтобы не утратить приобретенных навыков, да всаживала порой несколько метких пуль в чучело, стоявшее на полянке. За исключением этих довольно редких тревог, манекен в плаще проводил счастливые дни, причем его треуголка служила стоком для дождя, если таковой шел, или вращалась на шесте по воле ветра, если дул ветер. В январе были довольно сильные метели, сопровождавшиеся обильным снегопадом, который обратил манекен в какого-то елочного деда, засыпанного снегом и обледеневшего.

Но все проходит, и через неделю погода изменилась, небо прояснилось, и засияло солнце. Снег растаял, и после этой интермедии зима продолжала идти своим чередом. Когда прошли январь и февраль, в марте так явственно стали ощущаться признаки, возвещавшие приближение весны, что Аркнэн предложил м-ль де Фреваль вывести лошадей и прогалопировать немного по полям.

Уже два месяца Аркнэн принужден был отказываться от сопутствования м-ль де Фреваль по причине боли в пояснице, не позволявшей ему держаться в седле. Между тем г-н де Вердло не хотел, чтобы Анна-Клавдия отваживалась выезжать за ворота замка без Аркнэна. Правда, Куафар предлагал заместить его, но Анне-Клавдии, казалось, не очень нравилась такая свита. К тому же, Гогота заявила, что Аркнэн заболеет, если Куафар узурпирует обязанность, ему не принадлежащую. Куафар хорош для взращивания салата и поливки брюквы, а не для того, чтобы гарцевать рядом с барышней. Узнав об этом соперничестве, Анна-Клавдия отказалась от своих прогулок, в которых однако чувствовала потребность, так что с удовольствием приняла Предложение Аркнэна возобновить их.

День был пасмурный и мягкий, лишь изредка налетали порывы резкого ветра, и спокойствие воздуха на несколько мгновений нарушалось ими. Земля не была больше мерзлой и гулкой, но сохраняла еще какую-то инертность и оцепенелость. Копыта лошадей отпечатывались на ней, но не погружались в нее. Животные, долгое время стоявшие на конюшне, обнаруживали нетерпение. Миновали пруд. В его спокойной воде отражался «старый флигель» эспиньольского замка, но скоро пропала из виду широкая угловая башня и высокая кровля замка. Перед всадниками открывалась дорога, проходившая среди коричневых полей между двумя рядами еще голой живой изгороди. Поехали галопом, м-ль де Фреваль впереди, за нею бравый Аркнэн, которого еще мучила поясница. Так они миновали болото Пурсод и у Бифочтэна въехали в лес. Тропинка продолжалась там, но скоро стала очень трудной и узкой, так как с обеих сторон ее тесно обступали деревья. Мох бархатил кору стволов. Запах земли смешивался с запахом опавших листьев. На кустике негромко пела птичка и упорхнула с мягким шумом крыльев. Аркнэн стал насвистывать.