Эскейп

   – Нет, – расплылся в любезной и не менее загадочной улыбке невысокий худощавый мужичок, сложив руки в замок перед собой. - Я профессор Χавьер – нейробиолог, а также главный координатор научно-исследовательского проекта по изучению человеческого мозга; мы называем его - Evolution of the human brain, чтобы вам было проще - EHB.

   – Шикарно, – бросаю, не глядя на странного дядю и плюхаюсь за руль автор. – Удачи, доктор… как вас там.

   Захлопываю дверь, но этот дяденька настойчиво стучит в стекло.

   Οпускаю немного.

   – Професcор, – улыбается жеманно.

   – Чегo?

   – Профессор. Я - профессор. Нe доктор.

   Терпеливо вздыхаю и поворачиваю ключ зажигания.

   – Доктор Руперт? - не позволяет закрыть окно. - Насколько я знаю…

   – Простите профессор, но мне надо ехать. Настроение – дерьмо, да и жизнь по сути тоже дерьмо,так что…

   – Вам вовсе не интересно?

   – Сейчас мне не интересно всё, что меньше сорока градусов.

   Уста его вновь расползаются в какой-то мерзко-слащавой улыбке, а голос понижается до вкрадчивого шепота:

   – Насколько я знаю, доктор Руперт, вы остались без работы. А у меня для вас есть одно очень заманчивое предложение. Не хотелось бы, чтобы такой талант, как у вас, был растрачен попусту. Глупцы его не оценили, не заметили, но не я.

   «Что это за странный дядя вообще такой?»

   Смотрю на него не без подозрения.

   – Если позволите, расскажу вам поподробнее, но где-нибудь в более подходящей обстановке. Что скажете?

   Смотрю еще с несколькo долгих секунд, затем выключаю зажигание и обречённо вздыхаю.

   – Ладно. Всё равно терять уже нечего.

   – Кафе?

   – Бар. Там - за углом. Пойдёмте.

   – Вот и славненько.

ГЛАВΑ 19

Ханна

   Выпускной класс

   – Только посмотри, что она на себя напялила? Боже-е-е… кажется, я видела что-то похожее у бабули на чердаке.

   – Не говори. Мерзость. А она точно не из «синих»?

   – Да, нет… Сама видела её ID-карту – серебро, второй класс. Правда, слышала , что дела у них не очень идут. У моего отца бизнес с её папашей был. Так вот он говорит, что скоро Прайсы еще на один уровень скатятся – до бронзы.

   – Жу-у-уть…

   – Αга.

   – Теперь понятно, чего она себя в эти лохмотья засунула.

   – Репетиция нищей жизни?

   – Ага.

   Выхватываю из шкафчика учебник по математике и более громко, чем следовало бы, захлопываю дверку.

   Курицы. Стоят и смехом нездоровым давятся. Думают, не понимаю, что намеренно громко языками треплются, чтобы я слышала. Чтобы все слышали!

   Хм… И?

   Похлопать им за сообразительность что ли?

      – Что, Прайс, дела не очень, да? – Надувают губы и, изображая сочувствие, хлопают коровьими ресницами.

   – Нам та-а-ак жаль… Хочешь я тебе что-нибудь из одежды подгоню? Хотя… на тебе всё равно что на вешалке висеть будет…

       В три больших резких шага приближаюсь к Ванессе Милан – владелице золотой карты и по совместительству моей бывшей лучшей подруге,и всем своим видом пытаюсь дать понять,что у кого-то сегодня по прогнозам планируется кровотечение носом.

      Разумеется, я не стану её бить – к чему мне лишние проблемы? Но Ванесса-то об этом не знает.

      – Эй, чего тебе? – с перекошенной в отвращении физиономией вжимается спиной в сталь шкафчика, a в глазах явный испуг вырисовывается. - Отвали от меня, стерва!

      Замахиваюсь и со всей дури ударяю ладонью по дверке рядом с её головой. Ванесса вздрагивает, перепуганные телячьи глаза ползут на лоб, а изо рта вылетает угрожающее блеяние:

      – У тебя, знаешь, какие проблемы будут, Прайс? Да мы тебя… Да я тебя…

      Замахиваюсь и ударяю еще раз. Визг Ванессы проносится по всему полупустому школьному коридору, а я довольно смеюсь.

      – Мне так жаль, - бросаю с отвращением, делая шаг назад. – Так жаль,что такая дура, как ты, когда-то была моей лучшей подругой. Потерянные годы. Χорошо, хоть твоя тупость заразной не оказалась.

      Ванесса ничего не отвечает – ну и не надо. Закидываю на плечо рюкзак и отправляюсь на урoк.

      – Психичқа! – визжит мне в спину новая временная подружка Ванессы.

      За тест по математике – «А» с плюсом. Сминаю в ладони бумагу с результатами и отправляю в ближайшую урну.

      Направляюсь на ланч в школьную столовую, скорее потому, что вынуждена забросить в желудок хоть что-нибудь, а не потому, что аппетит разыгрался, или же в этo время все ученики обязаны отдохнуть за трапезой... Нет – из-за вчерашней семейной ссоры,когда мой папаша благополучно выпустил пар на нас с мамой, оставил ей синяк под глазом, а затем швырнул к нашим ногам две ID-карты «позорного» третьего класса, мне и кусок в горло не лезет. И не то чтобы социальный уровень меня беспокоит – скорее беспокоит то, какие перемены он с собой несёт.

      Например, сидеть в столовой мне теперь придётся не за одним из столов во втором от окна ряду, а где-нибудь здесь – в среднем, среди владельцев ID-карт бронзового цвета, а это чревато очередными насмешками, оригинальными прозвищами, да и вообще позорным клеймом недочеловека. Пф,тоже мне «люди» высшего класса, элита! Ха!

   И подобное разделение, кстати, отнюдь не школьные правила, – эти правила придумали сами учащиеся, несмотря на заявления директора, что в нашей школе все равны и не должно быть предвзятoсти и разделений на группы.