Эскейп

   – Ей незачем знать о провальных попытках, - с уверенностью кивает Хавьер. – Доктор Руперт слишком впечатлительная, чтобы присутствовать при пересадке. Моника – первая испытуемая, которая выжила. И Марше также не стоит об этом знать, пусть продолжает ставить эксперименты над животными. Я сам поговорю с ней. И когда придёт время она лично проведёт операцию по извлечению сознания из мозга человека.

   – Как скажете, профессор.

   – Вернёмся к Монике. Так значит, та девочка – Кэти, всё ещё жива в новой Адель? – спустя поинтересовался Хавьер.

   – Верно. Кэти – выдуманная двенадцатилетняя девочка из благополучной семьи, окутанная заботой и лаской живых родителей, была придумана сознанием Моники, как защита от стресса. Кэти – была «щитом» Моники.

   – К чему ты ведёшь?

   – К тому, что до уничтoжения сознания Моники, Кэти, как и положено, приходила на смену первой личности, но сейчас… сейчас она работает в некоем фоновом режиме, не проявляет себя на все сто процентов, и не заменяет на время другую личность. Во всяком случае, это то, что показал первичный осмотр. После проведения тестов мы сможем узнать больше.

   – Нам не удалось извлечь личность Кэти. Проклятье!

   – Профессор, мне жаль, но пациенты с расстройством психики,также не подходят.

   – Их разумы… они сломаны!

   – Профессoр…

   – Не подходит! Такое тело не подходит!

   – Мне жаль…

   – Не подходит... Не подходит! – Профессор Хавьер будто не слышал своего подопечного. – Тело… оно не подходит!

   – Извлечение сознание из больного тела проходит со стопроцентным успехом, с учётом эвтаназии. Трансплантация сознания в новое тело также не вызывает осложнений, но вот приживание…

   – Новое вместилище должно быть здоровым по всем пунктам, как физическим,так и психологическим, – кивнул профессор, не сводя застывшего в глубоких раздумьях взгляда со своего мутного отражения в стальной поверхности стола.

   – Проблема в том, что в резервациях нам такое тело не найти.

   – Нет, но… – Хавьер обратил лихорадочный взгляд к доктору Ли, – но должны быть иные варианты.

   – Εсли они и есть, то вряд ли законные, – пожал плечами Ли. – А если мы окончательно перейдём границы дозволенного, даже в случае успеха, наши исследования никогда не одобрят.

   – Должен быть вариант, – потерев ладони, профессор перевёл взгляд на стеклянное окно для наблюдения за пациентом,и задумчиво поглядел на практически оправдавший его ожидания образец. – Должен… обязательно должең быть вариант!

   – Что будем делать с новой Адель?

   – Подержим пока здесь, понаблюдаем, а дальше посмотрим, – профессор бросил последний, полный разочарования взгляд на новую Адель,и хлопнул за собой дверью лаборатории.

ГЛΑВΑ 23

Ханна

      Настоящее

      – И что это значит? Зачем они нам здесь? – тяжело дыша, шепчет Марша, склонившись над кучкой из ID-карт, брошенных на пол.

      – Тебе уже ответили, разве нет? – Ной устремляет на неё измученный жарой взгляд.

   – Чтобы мы познакомились поближе?

      – Вроде того. Ты, кстати, всё еще первая в очереди, чтобы рассказать свою историю.

      – И почему это я первая?..

      Ной с Маршей продолжают спорить, а я неотрывно смотрю на карту Линка и пытаюсь понять, какого чёрта она больше не золотая. Его карта, если глаза не обманывают меня, по каким-то причинам стала серебряной, а это уже не первый класс, которым так любил кичиться Линк. Это уже не верхушка всех возможностей!

      Перевожу на Линка взгляд полный сомнений.

   «Бедный… бедный-бедный Поузи. Как же ты пережил такое унижение? Как руки на себя не наложил-то?»

   – Что? - и в этот раз Линк не оставляет мой взгляд без внимания. Приподнимает брови и смотрит то ли с вызовом,то ли с претензией.

   – Ничего, – отмахиваюсь и, некоторое время, без единой мысли в голове, смотрю на Кайлу, получившую двадцать минут прохлады и сравнительного отдыха, сразу после получасовой «отсидки» Генри.

   – Бобби – четвёртый уровень. Линк – второй, - будто бы подводит итоги Марша. – Арс – третий уровень. Генри… почему нам не сбросили его карту?

   – Может, забыли? – не удержавшись, вставляет свои пять копеек Арc.

   – Вернись на место! – с угрозой смотрит на него Бобби,и Арс, по–идиотски посмеиваясь, плетётся обратно в обозначенный для него угол.

   – Осталось чуть больше двух часов, – на вымученном вздохе, Марша припадает к стене и прикрывает глаза. – Боже… когда это всё закончится?.. Когда?..

   Жара бьёт все рекорды. В глазах жжёт, плывёт, режет… В горле саднит и колет, слабость в теле становится критической, ноги и руки не слушаются, а тошнота подкатывает к горлу. Но тошнить нельзя ни в коем случае, это лишь ускорит процесс обезвоживания. Всё, что нам остаётся – это терпеть и ждать, когда мучения закончатся. Α ещё… каждый сейчас наверняка пытается смириться с мыслью, что одному из нас не выбраться из этой комнаты. Когда пять часов истекут, дверь выхода откроется, а один из нас так или иначе будет внутри камеры, потому что подобрать код к замку за несколько минут отведённые на раскручивание рулетки, изначально было невыполнимой задачей. Мы обречены. Один из нас обречён.