Эсхато. Бешеные

– Стоял две тысячи восьмой, – продолжила она, – мне стукнуло двадцать лет, я была на третьем курсе филфака, сидела в университетской библиотеке, готовилась к предстоящему экзамену… – Она вдруг засмеялась, обнажив белоснежные, ровные зубы, и ее улыбка словно некое колдовство согрело доктора и заставила доктора улыбнуться тоже. – Я тогда все руки в чернилах вымазала, – продолжала она, – прямо вот начиная с кисти и почти до локтя все в синих черточках. Была у меня, знаешь, идиотская привычка, когда задумывалась над чем-то то постоянно шаркала стержнем по собственной коже и даже не замечала этого. Мне, кстати, даже прозвище дали сокурсники соответствующее – «Черточка». Это хорошо сочеталась с испачканными руками и тем, что я тогда была худая и весила около сорока килограмм, прямо как тонкая линия.

Денис улыбнулся, представляя себе Юлию, идущей по коридору учебного заведения в разрисованных чернилами руках. Хрупкая девушка, в светлом платьице в обнимку с книжками как с лучшими друзьями.

– Помнится, задержалась я почти допоздна, библиотека должна была закрыться через полчаса, а я не обратила внимания, совсем потеряла счет времени окунувшись в книги, экзамены же на носу. Я тогда даже сразу не заметила, как напротив меня сел Витька и когда подняла голову, то сразу бросился в глаза его взгляд, он был… был.

– Успокаивающим, – добавил Денис, не отрываясь от ее рассказа.

– Да, – почти шепотом подтвердила она. – Успокаивающим. Мы с ним тогда не были знакомы, я видела только его пару раз на нашем потоке, и даже не обратила внимание за все три года. «Привет», сказал он тогда. «Привет», ответила я и попыталась снова втянуться в учебники старательно делая вид, что я погружена в серебряный век русских литераторов. У меня ноги подкосились, я то и дело закусывала губу и все ждала, когда же он скажет что-нибудь еще.

Снаружи раздался свист и какая-то возня. Юлия и Денис лишь на мгновение повернули голову в сторону прорези в брезенте, откуда выходил яркий, белый свет и морозный холод.

– И что он сказал? – поинтересовался Денис, не обращая внимание на суету снаружи.

– Он сказал: «Я думаю, что черточки на твоих руках можно превращать в настоящие произведения искусства», и без разрешения взял одну из моих ручек, дотронулся стержнем ручки до моей кисти, соединил пару чернильных линий между собой и через несколько секунд я увидела на своей руке маленькую, синюю птицу, похожую на пересмешника. «Я еще вижу белочку и ежа, хочешь нарисую их тебе?» спросил он, а я, как маленький ребенок с интересом кивая, позволила еще немного порисовать на мне. Уже через две минуты на моей кисте был мини-зоопарк с ежом, птичкой и белкой. Мы даже толком не говорили, сидели оба покрасневшие и просто смотрели на мою руку.

Юлия вытерла слезы с лица и начала гладить шерсть под ногами.

– «Библиотека закрывается через пять минут». сказал он «давай провожу до дома, не могу позволить, чтобы мое искусство ходило в такую погоду в одиночестве». И я согласилась, а через несколько дней уже была так влюблена, что чуть сессию не завалила. Именно в тот вечер, когда он меня провожал, стояла такая погода, и как же это иронично, ведь в похожую погоду я познакомилась с ним и потеряла.

Ее губы задрожали, но она не заплакала, держась из последних сил.

Денис лежал и смотрел на ее обувь, думая о чем-то своем.

– Я испугался, Юль, струсил, – прошептал он.

– Что? – спросил она, в очередной раз шмыгая носом.

– Я должен был помешать им, как это сделал Петр Васильевич и Федя. Должен был предпринять хоть что-то, но испугался. Я не сделал ничего, чтобы уберечь твоего мужа, лишь стоял в стороне и безмолвно наблюдал. Мне надо было…

Денис крепко сжал шкуру в своих руках, но не дал волю нахлынувшим эмоциям, стараясь соблюдать столь привычное ему хладнокровие врача. Он встал и приблизился к вдове.

– Юля, прости меня. Я ничего не сделал. Знала бы ты, как мне не хватает его сейчас, не хватает его мудрого совета, – голос доктора дрожал.

Она опустила голову, капля слезы упала на правый сапог.

– Если бы ты заступился за него, то кончил так же, как и Петр Васильевич с Федором. Я тебя прощаю Денис, но… – она как можно ближе приблизилась к доктору, до самого уха, и перешла на шепот —…пообещай мне, что поможешь отомстить. Дай мне слово, и ты искупишь свою вину перед моим мужем.

Юлия, не отрывая взгляда от мужчины, снова прислонилась к стене плотно укрывшись в шкурах.

– Что ты задумала? – Денис перешел на шепот.

– Еще ничего, но обязательно придумаю. Я хочу, чтобы все эти люди страдали, хочу уничтожить их мечту точно так же, как они уничтожили нашу, Денис, а затем вернуться в деревню ко всем этим предателям и уничтожить их, одного за другим. Я хочу их крови, и не успокоюсь до тех пор, пока она не будет пролита.

– А как же Адам? – спросил доктор.

– Я обязательно верну его.

– Но как?

– Я найду решение.

Снаружи послышался свист. Грузовик задрожал, раздался звук двигателя, и они тронулись.

Денис и Юлия смотрели друг на друга. Она ждала ответа, пока он пытался собраться с мыслями.