Эскиды

Он взял одну из стрел и указал на оперенье: — Чем ближе оперенье к тетиве, тем точнее будет выстрел, чем дальше — тем быстрее полёт. Видишь у этой какой наконечник? — Лин кивнул головой. Что наконечники-то разные он видел, только зачем ему в них разбираться — не понимал. — Это срезни. Такое широкое лезвие нанесет противнику обширную рану, вызвав сильное кровотечение. Ими я обычно бью по ширам — это или убивает или по крайней мере сильно ослабляет их, что поверь мне, тоже неплохо помогает нашим волотам. А вот эти, — Немиза подал Лиалину лёгкую стрелу с узким гранёным наконечником, — бронебойные. Они для воев-варкулотов. Есть и другие — для нечисти, те с особым покрытием. Тебе о них знать незачем…

— А такая для чего? — Лиалин вытащил из тула тонкую стрелу с сизым опереньем и особым наконечником, но Повелитель тут же забрал её у него.

— Это двушипная. Я такими не стреляю. Это подарок Леда. Он сказал, что если он падет в бою, я должен буду разыскать его убийцу…и этой стрелой… — Немиза на мгновение прикрыл глаза, успокаивая дрожащий голос. — Если тому в первый раз повезет, то извлечь такой наконечник будет ой — как непросто. Ему всю рану расковыряют! Только, уж мне поверь, кто бы он ни был — второго раза для него не будет! — Повелитель поднял на Хранителя посветлевший взгляд, и Лин понял, что тот наконец-то выговорился. — Возьми щиток, — Немиза бросил ему матерчатую сумочку с запасными защитными приспособлениями, сам щитки он снимал только перед сном. — Если тетива моего лука ударит без него по запястью, можешь и калекой остаться на всю свою долгую-долгую жизнь. Впрочем, тебе это не грозит, но больно будет.

Лиалин пыхтел и мучился над ремешками, пока Немиза не выдержал и сам ему все не закрепил.

— Теперь смотри, — Повелитель натянул тетиву тремя пальцами — средним, безымянным и мизинцем; большим и указательным придерживая стрелу, проходившую «вдоль усов». Стрела сверкнула подобно молнии во тьме. Схватив Лиалина за рукав, он ткнул пальцем куда-то в темноту.

— Видишь вон тот желтый огонёк?

Лиалин пошарил слепым взглядом и увидел сверкнувшую в кардах тысячи от крепости желтую искру.

— И?

— Это моя стрела. У моих стрел в ушки вставлены крошечные камни, светящиеся в темноте — таралы. Так их легче потом искать на поле боя… А видишь, вон огоньки забегали? Я в цель попал. — Повелитель вздёрнул довольно подбородок и вдруг, мгновенно посерьёзнев, прислушался к глухой тишине. Тонкие пальцы стремительно выхватили из тула ещё одну стрелу. Тарал сверкнул звездочкой и исчез в темноте.

Лиалин заинтересованно взглянул на друга, гадая, как тот сумел попасть в цель не целясь, и зачем он выстрелил во второй раз.

— Лиалин, я — эмпат, — от его ответа Хранителя прошиб озноб. Получается, что, убивая, Немиза каждый раз чувствует на себе их боль. — Я хорошо владею своим даром. Иногда мне не надо видеть, достаточно лишь почувствовать. Правда, только в темноте…

Лиалин непроизвольно отшатнулся:

— На такое способны только…

— Вои Варкулы, — закончил за него Повелитель. — А я и есть варкулот. Примерно сотню лет назад в одной из битв, я встретился на поле с Ледом. Я не умел драться ничем, кроме лука, но им бился как мечом — концы своего лука я тогда заточил как лезвия. Была страшная сеча, помню только ужас и боль. Нас убивали, мы убивали…Меня ранили…много раз…Скольких я достал — не знаю, не считал. Последний удар мне нанёс Лед. Очнулся я уже в плену. Пока я выздоравливал, меня держали в отдельном бараке, вдали от остальных моих соплеменников. Почему? — я тогда не знал. Зато очень скоро узнал, что из всех тяжелораненых с поля роси забрали только меня, с остальными же не церемонились — добивали на месте, и что обязан этим я тому, кто меня и сразил. Я бежал, как только появилась подходящая возможность. Никто не стал меня преследовать. Однако мой народ меня встретил, как предателя. Все отвернулись от меня: родные, друзья, даже моя невеста ушла к другому! К трусу, который с позором скрылся с поля боя, а затем рассказывал байки о своей небывалой удали! В его рассказах я переметнулся к росям в самом начале битвы с холодным спокойствием резал своих же друзей! И они поверили! Поверили ему! Меня пытали…. Не знаю, долго ли бы я протянул… вряд ли. Только помощь пришла с откуда не ждали. Лед вытащил меня прямо из-под носа палача, а потом долго и терпеливо приручал к росям, а росей — ко мне. Он заставил меня вновь полюбить жизнь, но уже на другой стороне этой войны…

Лиалин слушал, как зачарованный. Он даже представить себе не мог, какие тайны хранили в себе суровые и невозмутимые Повелители его времени.