Эскимо с Хоккайдо

— Я бы помог тебе найти записи.

— Ага. В местном опиумном притоне.

— Суда…

— Ёси всегда становился такой умный, когда наширяется. Крутит тобой, как захочет, а тебе кажется, будто он только о тебе и заботится.

— Ты не можешь силой меня удерживать…

— Аки и Маки смогут.

Созвездие близнецов уставилось на меня. Я не видел в их глазах торжества, злорадного превосходства или желания запугать. Молча и тупо их лица подтверждали очевидный факт — да, братья смогут меня тут удержать. Если угодно, могу проверить. Но пока я избрал компромиссный путь — нытье.

— Суда, не могу же я просто исчезнуть на два дня. Меня люди будут искать.

— Дай мне телефоны, я позвоню.

Я раскрыл было рот и снова закрыл, осознав, что блефую. Звонить Саре или еще кому-то в «Молодежи Азии» нельзя, а то полный самолет разгневанных американцев явится громить Токио. А может быть, не станут меня спасать, а умоют руки, поди знай.

— Посиди тут, для статьи пригодится, — сказал Суда. — На своей шкуре поймешь, как жил Ёси. Ты прямо в музее оказался. Разберись. Пошарь вокруг. Тут куда ни плюнь — Ёси.

По-видимому, он сам ощутил весомость сказанного, большие печальные глаза сделались еще больше и печальнее. Сквозь прореху в занавеске струился мягкий оранжевый свет, Суде очень к лицу. Точно портрет маслом: «Басист в перчатках без пальцев».

— Почем знать, — продолжал Суда. — Вдруг нам повезет, и ты найдешь записи у него под кроватью. Но слишком не усердствуй.

Я хотел спросить, что означает последнее замечание, но тут понял, что Суда исчез. Понял, что Аки и Маки исчезли вместе с ним. Понял, что крепко сплю.

22

Дверь была заперта снаружи, скважину замазали клеем, чтобы я не сумел расковырять. Отодвинув занавеску, я выглянул из окна и увидел металлическую решетку. По ту сторону решетки зрелище не менее отрадное — трансформатор в паутине примерно девятисот электрических кабелей.

Я не знал, который час, да и какая разница? Однако я столько всего не знал, а начинать с чего-то надо. Например, выяснить время — и нетрудно, и уверенности в себе прибавится.

Я перебрал импортные полнометражные рок-концерты, брошюрки «Помоги себе сам» и разбитые кассеты, устилавшие пол между кушеткой и телевизором. Этот гигантский ящик для идиотов был шедевром техники, футуристический дизайн вообще не допускал ручного управления.

Я решил начать поиски с кофейного столика — хотя бы добраться до его поверхности. Пока что я видел только груду мусора. В луже застывшего соевого соуса лежал раскрытый том — какие-то «Механизмы творения».132 А еще — модные журналы из Сибуя, упаковки из-под пончиков, пакеты из-под чипсов с васаби, недопитые банки «Пота Покари». Целые поколения сигаретных окурков полегли на этом столике. Немногие задержались в пепельнице, но большинство пустилось обследовать окрестности. Сломанные, догоревшие до изжеванного окурка, выкуренные наполовину, осторожно загашенные. Разные сорта, какие-то с красными отпечатками помады, какие-то — с черными. Целая радуга, весь набор разнообразных сигаретных окурков.

Но почему-то я не сомневался, что все они принадлежат Ёси. Обычно курильщики привержены своему сорту, и каждый гасит сигарету по своему, но Ёси — из тех типов, для кого разнообразие — вопрос принципа. Показать свою сложную натуру. Пусть доктор Ник анализирует.

Даже в качестве курильщика Ёси хотел ускользнуть от категорий. Не худший зачин статьи, но красная ручка Эда такое не пропустит. Он и сам одержим табачным бесом, а потому вычеркивает любые упоминания об этом пороке из журнала. Эд, с его добрым сердцем и мозгами набекрень, остался в Кливленде. На другой планете.

Возле огромного усилителя примостился крошечный холодильник. Снаружи он был обклеен стикерами групп — «Платоническая секс-игрушка», «Сосиска», «Организация объединенного будущего», «Алиби Пиноккио», «Будда и автоматчики». Нутро оказалось не столь сенсационным: несколько банок пива, недоеденная пицца, тройная упаковка презервативов «Влюбленный теленок» и пара старинных теннисных туфель «Адидас» в первозданной упаковке.

Два шага, и я вернулся к кушетке и принялся процеживать мусор на полу. Откопал фотографию для пресс-кита начинающей группы глам-металла, в которой подвизался некогда Ёси. «Ангелы Дьявола» — логотип был написан жирными зигзагами, словно каракули в детской тетради по математике. Все участники нацепили дьявольские рога из красной пластмассы и ангельские крылья из гофрированной бумаги. Ёси выглядел лет на пятнадцать. Солист был как минимум вдвое старше, англичанин с помятым лицом тыквенного фонаря через две недели после Хэллоуина. Парни далеко за тридцать, готовые носить бумажные ангельские крылья, легко не сдаются. Наверное, он и поныне работает в какой-нибудь безымянной рок-группе, подражая звездам, которых толком никто не узнает. Рад за него.