Эскимо с Хоккайдо

Парень чуть качнул головой, как будто его дерьмовая улыбка нарушила равновесие организма, но ухитрился сесть.

Словно в честь Суды под нами заиграли мелодию «Святой стрелы». Такой номер – перышко-и-наковальня – когда гитары легкими отзвуками сопровождают куплеты и вдруг обрушиваются на слушателя сокрушительной какофонией. Старая формула, но и хайку – не новость, если уж на то пошло.

Я занял свободное место слева от Суды. Малый в пуловере – он сидел справа – слегка надулся при мысли, что ему придется Суду с кем-то делить, так что я решил из вежливости представиться. Представился – и мгновенно понял, что приятельствовать нам не суждено.

– Я тоже пишу, – заявил тюфяк. – Эссе для гитарного журнала.

– Для «Мощного аккорда Японии»?

– На хер! – отрезал он. – Мое перо пляшет рок в ритме «Горячей струны Ниппона». – Глазки его заплясали – похоже, оборот «мое перо пляшет рок» казался ему донельзя умным. Он сделал перерыв и перестал на минутку восхищаться тонкостью своего ума, пока доставал курево из кармана. Предложил мне, а когда я отказался, преисполнился подозрения: что, мол, это за журналист!

Песня закончилась, гитарист тоже взял тайм-аут, попил водички из бутылки. Сделал два глотка и бросил пластиковую бутылку в толпу. Парень был вылитый Ёси, вплоть до тонко очерченных скул и больших поэтичных глаз. Со второго взгляда я разобрал, что и наряд его – точная копия облачения Ёси на весьма скандальном фото, когда он позировал у входа в «Диетический супермаркет» с компанией умственно отсталых детей, одетых самураями.

– Смотри, чел! – сказал мне Суда. – А вон я.

Он ткнул пальцем в басиста с веером рыжих и светлых волос, в точности как у Суды, в знаменитой футболке с надписью «Мамочка» под широким складчатым плащом, из которого Мерчант и Айвори[114] сделали бы целое кино.

– Что за ребята? – спросил я.

– «Темная сущность», – откликнулся писака из гитарного журнала.

Даже мне это имя было знакомо. Название, позаимствованное из коммерческой песни «Святой стрелы», рекламировавшей духи «Ноктюрн». В японском шоу-бизнесе радио – не подспорье. Чтобы прославиться, нужно пропихнуть свою песню в рекламу или написать музыку к известному телешоу. Реклама «Темной сущности» сыграла на руку «Святой стреле», хотя вообще-то «Ноктюрн» – вонючка.

– «Темная сущность» – один из двух или трех лучших подражателей «Святой стрелы», – пояснил Суда. – Как-то раз мы выпустили их на бис на празднике Фудзи, и никто не заметил разницу. Мы держали их в резерве, на случай, если Ёси переберет дури и не сможет выступить. Их, и еще «Надежду инферно».

– Вы их сами готовили? – поинтересовался эссеист.

– Черт, да они играют наши песни лучше нас. Я говорил басисту: чтобы все выглядело по правде, нужно больше ошибаться. Сбиваться с такта, когда связку заканчиваете и все такое.

Суда снова засмеялся и все снова засмеялись вместе с ним.

– Как «Ёси» принял смерть Ёси? – спросил я.

– Никак, – ответил Суда. – Мы сегодня поболтали за кулисами. Он сказал, поскольку он поет песни Ёси, то может проникнуть в его сознание. Ёси вовсе не умер. Он где-то затаился и ждет, чтобы музыка достигла его высот, и тогда он вернется и поведет нас всех в рок-утопию. Что-то в этом роде.

Суда умолк. На сцене барабанщик отбил палочками счет и с расчетливой жестокостью набросился на ударную установку, обезьяньи руки так и летали, колени дергались вверх-вниз, словно барабаны играли на нем, а не он – на барабанах.

Псевдо-Ёси выступил вперед и загрохотал одним монотонным металлическим риффом. Блямкал секунд пятнадцать или двадцать, потом стал добавлять по нотке, простая схема все усложнялась, сбивая с толку. Да, этот парень отлично усвоил приемы Ёси.

– Казалось бы, почему не создать собственную группу? – сказал я, ни к кому в особенности не обращаясь.

– Они готовят какие-то оригинальные номера, – откликнулся Суда.

– Оригинальные? Этот парень – подражатель, – проворчал обозреватель «Струны Ниппона». – Ни тонкости, ни вкуса. Всякий так может играть, если семь долгих лет просидеть у себя в комнате, повторяя чужие риффы.

Я только кивнул. Может, парень прав, но всем известно: о музыке пишут несостоявшиеся музыканты. А я вот пишу о подростках – кто же я в таком случае?

– Пойду принесу холодненького, – заявил писака. – Ждите в скором времени.

Он изобразил знак победы, поднялся со стула, нырнул под красный бархатный канат и юркнул сквозь живую стену охраны.

Суда внимательно изучал близнеца Ёси. Хотел бы я знать, что творилось у него в голове. Сильной скорби по поводу кончины близкого друга Суда не обнаруживал, во всяком случае, при мне, но я старался не придавать этому значения. Многие японцы предпочитают держать свои чувства – хоннэ – при себе. Черт, да все люди так или иначе сдерживаются. Может быть, наедине с собой Суда захлебывался в рыданиях. Может, он так страдал, что даже плакать не мог. Или решил: Ёси – покойник, а шоу продолжается, плачь не плачь.